— Виктор! — крикнул им он.
— О-о! — у забора начался радостный переполох, — значит Витя!
Когда Витька подошел ближе, девчонки уже повскакивали, чтобы вовлечь его в другие гадания. Видимо, не так много народу сегодня вдоль забора проходило.
— Ви-ить, а ты свет чинить? — начала старшая федоровская дочка.
— Да, а что?
— А минутка есть?
— Есть, — ответил заинтригованный Витька, но тут же пожалел.
— Пойдем до перекрестка, будешь нам из мешка судьбу тянуть, — старшая федоровская дочка уже подхватила его под руку, а младшая потрясала подготовленным суконным мешочком.
— Он же женатый, ему нельзя! — возразила какая-то из соседских девочек.
— А у тебя тут неженатых очередь собралась? — настаивала на своем старшая федоровская дочка.
— А почему сами не потяните? — прервал спор Витька.
— Потому что мы знаем, что там за вещи и что они означают, и тянуть будем нечестно. А ты не знаешь. Так что, Витя, давай, левой рукой вытяни мне что-нибудь из мешка.
— Ну, давай, вытяну, — Витька сунул руку в мешок и достал монету. — Это что значит?
— К деньгам. Ладно, тяни еще, для Маринки, да получше выбирай! — распорядилась старшая федоровская.
— А что?
— А то! Вытянешь опять монету, и Маринка по твоей вине в новом году без жениха останется.
— А не рано ей жениться-то? — поинтересовался Витька.
Все девчонки дружно захихикали, а Маринка покраснела. Витька тем временем честно пытался нащупать в мешке что-нибудь подходящее. Нащупав бусы, он решил, что украшения ничего плохого не сулят. Однако, вынув руку из мешка, он увидел разочарованное лицо Маринки и остальных.
— Что не так? — фыркнул Витька.
— Жемчужные бусы — девкины слёзы! — отчеканила старшая федоровская.
— Девчонки, да глупости всё это! — попытался исправить ситуацию Витька, с досады не зная куда деть несчастные бусы, чтобы они больше не мозолили глаза.
— Может и глупости, — ответила младшая а потом затянула:
Ночь тиха, ночь чиста,
Накануне Рождества
Сходят ангелы и бесы,
Чтоб приветствовать Христа.
Ночь тиха, ночь чиста,
Накануне Рождества
С какой силой ты водился,
Та и крутит чудеса.
Девушки снова захихикали, а Витька, вздохнув о том, какие девки пошли несерьезные, пошел открывать гараж.
Через четверть часа он уже ехал по лесной дороге в прогретой машине. В нескольких километрах от поселка по обочине брёл старик. Витька сразу узнал синюю фуфайку — такая была только у деда Семёна. Вообще-то Витьке он не был дедом, но уж так повелось, что все звали старого тракториста именно так.
— Здорово, дед Семён, — окликнул его Витька, — замерз, небось? Залезай, подвезу.
— Добрый ты парень, Витька, — ответил Семён, забираясь в машину. — Сам-то, куда на ночь глядя, в канун Рождества едешь?
— В поселке свет отключили, а аварийная служба спит. Еду будить, — пошутил Витька. — А тебе, дед Семён, до куда?
— Подвези до «Дружбы», а там уж я сам.
— Давно я в «Дружбе» не был, как у вас там, фермерское хозяйство работает?
— И хозяйство работает, и медпункт открыли. А ты что ж не заезжаешь? Говорят, с идеями какими-то нереальными носишься?
— Да какими нереальными! Подворье с ребятами туристическое хотим построить. Чтоб все в русской традиции: избы, постоялый двор, пироги и корабли на реке!
— Так за чем же дело стало?
— Место никак не найдем.
Дед Семён усмехнулся в ус:
— А знаешь почему?
— Почему? — удивился Витька.
— Потому что вам в подворье самого главного не хватает. Как самое главное появится, так и место отыщется.
— А что самое главное?
— Вот ты мне и скажи, раз строить собрался. Вокруг чего издревле все поселения строили? Где дух народа?
— Храм что ли?
— А куда же без него?
— Так что же это нам церковь строить?
— А зачем строить? Церковь есть уже, — как ни в чём ни бывало увещевал дед Семён.
— Где?
— Так у вас на холме.
— Кто же нам вокруг нее строить даст?
— Это бы вам с отцом Владимиром договориться. У него храм не восстановлен и земля вокруг пустует.
— Эх, дед Семён, — махнул Витька рукой, — отец Владимир ничего нового не приемлет и разговаривать со мной не станет.