Стоящий на самом отшибе микрорайона Вишенки коттедж был полон огней и шума. «Так... без мордобоя не обойдется...» – крякнул священник, впервые пожалев, что остановил Виктора Сергеевича и не позволил ему собрать своих «орлов».
– Давай, Хохол! Вот молодца! – хохотали за высокой витой оградой парни. – Во дает!!!
Виктор Сергеевич прокашлялся, потерю каждого своего юного «бойца» он переживал очень тяжело.
– Ну что, пошли? – повернулся к нему священник и увидел, как судорожно сжимаются и разжимаются набитые на многочасовых тренировках кулаки главного городского патриота.
Отставной капитан издал странный звук, почти вслепую выбрался из машины и на негнущихся ногах, словно зомби из хренового импортного видеофильма, побрел на путеводные крики. Он был вне себя.
– Витя, подожди меня! – кинулся закрывать дверцы своей пусть и битой, но пока еще хотя бы никем не краденной машины отец Василий. – Витя, не торопись! Ну куда тебя, блин, понесло?!
Он закрыл наконец водительскую дверцу и кинулся вслед. Бугров уже подходил к калитке.
– Куда?! – попытался остановить капитана охраняющий вход бугай, но получил удар в бок и беззвучно повалился на брусчатую дорожку.
Священник побежал. Он перепрыгнул через распростертое у калитки тело охранника, но нагнать Бугрова не успевал, тот уже подходил к импровизированной танцплощадке под огромным навесом.
Отец Василий стремительно окинул взглядом антураж и увидел, что Бача все обустроил «по уму», в строгом соответствии с целевым назначением. Огромная крытая навесом площадка была окаймлена низкими, как в спортзалах, скамейками, и наблюдать за развитием событий в центре можно было с любого места. Что бы там ни происходило: декламация стихов под музыку или дамская борьба по колено в спагетти. Но только сейчас там происходили обычные танцы.
Одетые в легкомысленные распашонки фигуристые девушки с выставленными напоказ пупками энергично двигали бедрами, а меж них сновали все пять или шесть подростков, недавно перекинувшиеся к Баче от Бугрова. Похоже, они и были «героями дня» на этой «концертной площадке». И в самом центре выделывал совершенно недвусмысленные и абсолютно нецеломудренные па а-ля Майкл Джексон тот самый Хохлов. «Группа поддержки» из старших товарищей пила пиво из маленьких импортных бутылок и веселилась вовсю.
– Во Хохол дает! – гоготали они. – А ну, покажи ей, что такое настоящий мужчина!
Естественно, Хохол старался изо всех сил.
Бугров ввалился на площадку и встал в самом центре, как статуя Командора: черный от гнева и загара и страшный своей внутренней непоколебимостью.
Музыка резко стихла, видно, кто-то выключил магнитофон, и ребятишки растерянно заморгали. Увидеть своего бывшего тренера здесь они никак не ожидали.
– Где твой тельник, Хохлов? – каменея на глазах, мрачно поинтересовался Виктор Сергеевич. – Тот, что я тебе выдал?
– Снял, – сглотнув, набычился тот.
– Почему?
– Потому что не заслужил, – подал голос кто-то из наблюдателей, и отец Василий сразу опознал раскатистый Бачин баритон. – Рано ему еще тельник носить.
– Пиво хлестать не рано, а тельник рано? – чуть ли не пуская из ноздрей пар, поинтересовался Бугров.
– А вот пусть с мое в десанте послужит, тогда и наденет, – зло отозвался Бача. – С полным правом. Только я что-то не пойму, ты чего сюда приперся? Я тебя не приглашал.
– А я без приглашения, – шутовски согнул спину Бугров. – Праздник решил вам испортить!
– А вот это напрасно, – протянул Бача, и только тогда священник увидел его, вставшего со скамейки – рослого, плотного. Бача недобро усмехнулся и жестко распорядился: – Выкинуть его! В овраг!
Вокруг Бугрова замаячили крепкие, мускулистые фигуры, и отец Василий, перекрестясь, рванул вперед. Но не успел. Бугров мощно отбил первую атаку, буквально за пару секунд уложив на брусчатку пять или шесть противников, но когда священник пробился к нему, Виктора Сергеевича уже сбили с ног, затем подхватили на руки и бегом потащили к воротам.
– Что вы делаете?! Остановитесь! – крикнул отец Василий. – Что вы...
Бугрова протащили мимо него сквозь неширокую калитку и, по треску сухого камыша было слышно, швырнули в бегущий к Волге овраг.
– Напрасно ты так, – покачав головой, повернулся к Баче священник. – Он, между прочим, Родину защищал...
– Я тоже... – сглотнул Бача. – Всю Чечню на «коробочке» прошел. А он меня за пацана держит.
Отец Василий хотел возразить, сказать, что «зачищать» российскую землю от российских же граждан и драться с афганскими духами на чужой земле не одно и то же, но заткнулся. Потому что еще неизвестно, что тяжелее.
В этот миг он остро пожалел, что вообще приперся сюда. Его более всего не устраивали языческие Бачины замашки, но он понимал, что ни в грязных разборках, ни даже в честном кулачном бою эту битву не выиграть – другая весовая категория у идейных сражений.
– Проводите батюшку, – усмехнулся Бача, и попа сразу же взяли под локотки.
Сказать в точности, что произошло в следующий миг, отец Василий не смог бы. Может быть, ему показалось, что кто-то подпихнул его к воротам чересчур бесцеремонно, а может быть, просто сказались его вколоченные до мозга костей боевые навыки, но только ни к какой калитке он не пошел.
Первых двух он отшвырнул к застонавшему от удара железному забору; третьего, садистски вывернув ему руку, бросил к Бачиным ногам, а дальше пошло-поехало, да так, что он не все и упомнил. Одно он зафиксировал абсолютно точно: когда прибежал выползший из оврага перепачканный илом Бугров, стало вдвое легче. И они рубились и рубились так, словно от этого зависела их жизнь, а не дальнейшая судьба нескольких подростков. И только когда протрезвевший Бача понял, что дело принимает хреновый оборот и вместе эти гаврики могут слишком многое, и уж точно не сдадутся, он подал команду к отступлению.
– Хорош! Хватит с них! Хорош, я сказал!
Крепкие парни, как напившиеся крови клещи, помаленьку поотваливались, и дышать сразу стало легче.
– Они свое получили... – самодовольным тоном произнес Бача. – Пусть идут.
При таком раскладе сил ход был почти беспроигрышным. Но именно «почти». Бача не понял, с кем имеет дело. Поп и Бугров устало переглянулись, и священник невольно улыбнулся.
– Ну у тебя и видок, Виктор Сергеевич, – хрипло произнес он.
– На себя посмотри, – в тон ему отозвался Бугров и повернулся к Баче. – Я что-то не понял, что ты там пукнул? Повтори-ка еще раз, кто и что получил?
– А что, вам еще хочется? – спросил Бача, и священник отчетливо расслышал в его голосе тончайшие, почти незаметные для постороннего слуха нотки недовольства поворотом событий. Нет, это не был страх или паника, и сила по-прежнему оставалась на его стороне. Но дело поворачивалось не тем боком, потому что даже если прямо сейчас замесить этих двух придурков, это не даст ничего. Ни чувства морального превосходства, ни ощущения дальнейшей безопасности. И все потому, что они не сдались, да, кажется, и не сдадутся.
– Я вас отпускаю, – хмыкнул Бача. – А то еще ментам стуканете...
– Это когда я ментам стучал? – даже растерялся от такой наглости Бугров.
– Ладно, – отмахнулся Бача. – Пацанам будешь лапшу на уши вешать. Что я, не знаю, как тогда на разборки в овраг вся милиция примчалась?
Дело было давнее, и если быть совсем уж точным, то милицию в овраг вызвал священник. Иначе все повернулось бы совсем плохо. Но история с этими разборками приобрела в городке довольно широкую известность, и некоторая причастность Бугрова к силовым структурам в ней все-таки прослеживалась.
Виктор Сергеевич поперхнулся.