- А чем, Варвара, вы обосновываете необходимость такой... не будем скрывать, такой жёсткой акции? - вежливо спросил товарищ Букин.
- Мы обосновываем эту акцию тем, что граждане великой страны не должны ходить в обносках с плеча и задницы дяди Сэма. Даже в самые тяжёлые революционные и послереволюционные времена наши люди ходили в латанных-перелатанных...- Варвара заглянула в шпаргалку, -... портках, зипунах, армяках, но брезговали даже заглядывать в эти вонючие секонд-хенды.
Никто не стал указывать Варваре на её историческую ошибку: в упомянутые ею героические времена ношения латанных-перелатанных портков, зипунов, армяков и прочей ветхой одежонки дядя Сэм ещё не проник к нам со своими вонючими секонд-хендами. Так что народ долго донашивал то, что начал носить ещё до героических времён, и перед первыми большевиками не возникал вопрос об отношении к вонючим подаркам буржуев. А вот как сейчас, когда секонд-хенды появились на каждом углу, отнестись к задуманной 9 'б' акции? Верно ли её идеологическое обоснование? Действительно ли позорно нынешним гражданам великой страны ходить в обносках с плеча и задницы дяди Сэма?
Мнение участников собрания было далеко не таким единодушным, как предполагал 9 'б'. По смущённому виду некоторых членов НПБУ можно было догадаться, что в секонд-хенды они наведываются едва ли не чаще, чем в обычные магазины одежды. Но ведь до этого у партии и не было указаний на это счёт.
Товарищ Букин с опаской поглядывал на товарища Томину, и она не заставила себя ждать:
- Девятый 'б' с такими акциями - это пресловутая обезьяна с гранатой. Варвара Печенегова доиграется. И сама загремит под суд, и весь 9 'б' за собой потащит.
Варвара не растерялась:
- Плох тот большевик, который не парился на нарах.
Дружный одобрительный гогот её одноклассников и поощрительные улыбки большинства членов президиума стали наградой юной большевичке.
И вот, как часто теперь бывало на партийных собраниях, наступил момент, когда члены президиума и все другие присутствующие стали всё чаще посматривать в сторону нас троих. Зачастую как раз наше мнение становилось определяющим для вынесения какого-то окончательного решения.
Выступил я:
- Многие слушатели передачи 'Эхо 17-го', симпатизирующие большевикам, - это пожилые сентиментальные люди. Поджог секонд-хенда с демонстративным придерживанием внутри помещения его сотрудников покажется им слишком радикальной мерой.
Хоть поджаривать людей не позволим.
В результате собрание решило: девятому 'б' не возбраняется выйти на тропу войны с вонючим порождением дяди Сэма - секонд-хендами. Но не так радикально, как было задумано. Достаточно будет облить вещи в секонд-хенде краской и оставить там листовки с соответствующим содержанием. Содержание этих листовок было подготовлено партией тут же - 'Нет вонючим обноскам дяди Сэма!'.
Товарищ Томина и здесь не удержалась:
- Девятому 'б' правильнее было бы не акции устрашения организовывать, а хотя бы ещё пару лет прятаться от всех политических баталий под мамкиными юбками. Да и потом не торопиться вылезать из-под них, а сначала оглядеться, чтобы сразу не получить по глупой башке милицейской дубиной.
Грубовато, но справедливо. А мы трое не могли так открыто, как Тамара Александровна, загонять 9 'б' под мамкины юбки.
Глядя на выражение лица товарища Скалина, вслух рекомендацию товарища Томиной никто не поддержал, а 9 'б' недовольно загудел.
Товарищ Скалин на этом собрании так и не выступил, но после его окончания распорядился купить каждому юному большевику из 9 'б' по коробке шоколадных конфет.
...- А не пора ли, друзья мои, режиссёру Млынскому доказывать свои таланты? - задал я вопрос на очередных наших кухонных посиделках. - Не пора ли ему предъявить товарищу Скалину хоть что-нибудь из своих сценарных задумок?
Вася с Моней согласились, что пора, и Вася тут же предложил:
- И не что-нибудь, а рассказать товарищу Скалину об одной из самых ярких сцен с его участием.
Моня тут же добавил:
- А совершенно необходимым условием для такой сцены является смертельная опасность для товарища Скалина.
Приняли это условие и стали творить смертельную опасность для вождя НПБУ.
...Зачитываю то, что получилось в черновом варианте:
- Товарищ Скалин и его фаворит, а по совместительству верный телохранитель товарищ Василий, уходят от погони. Почему и от кого они скрываются - пусть придумывает режиссёр Млынский. Думаю, ему это будет в охотку.
- В охотку, не в охотку, а лишнюю бутылку пива ему за это придётся поставить, - не сомневался Моня.
- И вот они, уже сильно уставшие, подбегают к набережной Москвы-реки, - продолжаю я. - Мосты далеко, реку придётся переплывать.
- Может быть, лучше, если они подбегут к берегу Яузы? - предложил Вася. - Меньше придётся переплывать.
Моня тут же забраковал это предложение:
- Да какая Яуза река? Привередливый зритель скажет, что, хорошенько разбежавшись, её перепрыгнуть можно. Пусть помучаются на радость зрителям, пусть Москву-реку переплывают в самом широком месте.
- Правильно, - согласился я.- В кино драпать надо по-киношному, выбирая самые дурацкие пути. Продолжу, с вашего разрешения. И вот ныряют товарищ Скалин и товарищ Василий с гранитной набережной в мутные воды Москвы-реки, и размашистыми саженками плывут на другой берег.
- А если баттерфляем? - Моня не может удержаться от весёлой игры.
- Большевики баттерфляем не плавают, только нашими родными саженками, - веско возражаю я. - Плохо же ты, Моня, знаешь кинематограф нашей родины. Все его герои, уходящие от опасности вплавь, плывут только саженками. Разве бы, например, Чапай стал переплывать Урал буржуйским баттерфляем.