- Злой, однако, Вовка стал.
Меня участники собрания, по молчаливому уговору, пропустили из приёмной обратно в кабинет первым, полагая, что без персонального выговора мне не обойтись.
Ставя табуретку на место, товарищ Скалин распорядился:
- А чукчей и вовсе никогда ко мне не пропускать! Ни стадом, ни поодиночке.
Эх-ма! Выходит, и табуреткой товарищ Скалин замахивался на земляка. Редко вождь НПБУ позволял себе такую откровенную жестокость. А ведь была-была у нашей троицы задумка: как-нибудь устроить с нашими актёрами-чукчами весёлый спектакль - или на 'Эхо 17-го', или прямо в кабинете товарища Скалина. Всё, придётся выкинуть этот номер из нашего репертуара. А жаль.
...Тамара Александровна срочно хотела поговорить сразу со всей нашей троицей.
Все заговорщицкие посиделки проходили, как правило, в нашей с Верой скромной квартирке.
...- Почему-то товарищ Миколенкова с первых дней нашего знакомства испытывает ко мне какую-то необъяснимую для меня симпатию. Делится со мной своими семейными проблемами, хозяйственными заботами, считает меня своей подругой. Я её не отталкиваю, хотя мне, как всем в НПБУ, известна её слабость - утрированная бдительность.
Вывод из этого вступления был понятен, и я его изложил:
- Уж коли вы, Тамара Александровна, говорите об этом нам, то можно догадаться, чем в этот раз хотела поделиться с вами товарищ Миколенкова.
- Правильная догадка, - подтвердила Тамара Александровна.
- И как она объясняет свои подозрения к нашей компании?
- Объясняет она это очень просто: 'По глазам вижу'. Но подозрение у неё не ко всей вашей компании.
Теперь уже Моня делает предположение:
- Товарищ Василий у неё - вне подозрений?
- Да, товарищ Василий у неё - вне подозрений.
Я спрашиваю:
- Тамара Александровна, а товарищ Миколенкова просто поделилась с вами своими подозрениями и всё?
- Нет, не всё. Она попросила у меня совета: надо ли ей сообщать о своих подозрениях в Стуковую. Ведь не только товарищ Василий, но все вы - в большом авторитете и в партии, и лично у товарища Скалина.
Сначала помолчали, а потом откровенно поговорили.
Результатом нашей беседы стало следующее: Тамаре Александровне было рассказано всё о нашем святом деле. Мы с Моней как бы не обращали внимания и никак не комментировали быстрые, смущённые переглядывания нашей новой парочки, из которых было понятно, что о нашей тайне Тамара Александровна уже знает если не всё, то главное ей известно.
В конце разговора я впервые обратился к Тамаре Александровне по имени:
-Тамара. Каждый новый донос товарища Миколенковой и так имеет всё меньший компрометирующий вес для товарища Скалина. И всё-таки отговорите её от намеченного стука. Мол, действительно, учитывая наш авторитет, этот донос скорее может обернуться против неё, когда её выдающаяся бдительность может быть диагностирована уже как болезнь.
Моня дополнил:
- А в качестве компенсации за потерянное творческое удовлетворение подарите ей какой-нибудь из своих картофельных рецептов, на которые вы так богаты, а то и парочку.
Тамара не сомневалась в том, что сможет убедить товарища Миколенкову не стучать на нас, даже не делясь с ней никакими кулинарными секретами.
Уверенные, что Тамара прекрасно поймёт иронию, мы с Моней немного позубоскали на заданную ею тему.
...- Так чего же нам с тобой, Моня, не хватает, чтобы так же, как товарищ Василий, не вызывать подозрений у недремлющего ока НПБУ? - спрашиваю я.
- Нам не хватает коммунистического прошлого товарища Василия, - уверенно ответил Моня.
- Неужели это прошлое так въелось в нашего друга? - картинно удивляюсь я.- А ведь он не раз утверждал, что навсегда порвал с ним.
Моня тоже не обошёлся без театральных эмоций:
- Глаза выдают товарища Василия, глаза - столько в них ещё большевизма осталось. Особенно, когда он ест своими глазами товарища Скалина. У нас с тобой так не получается. А товарищ Миколенкова всё видит.
...В этот раз темой совещания в кабинете руководителя НПБУ было отношение партии к конституции. Какой она должна быть после прихода НПБУ к власти.
На совещании присутствовали и мы с Васей. Товарищ Томина на такие узкие совещания уже не приглашалась, да и более широкие партийные собрания она посещала всё реже.
Моня в это время вёл очередную радиопередачу 'Эхо 17-го'. В этот раз его гостями, якобы, были ивановские ткачихи, сплошь потомственные большевички, готовые в сентябре быть в первых рядах идущего на Кремль народа.
Никакой изюминки в этот раз в радиопередаче не было, да Моня и не мог позволить себе злоупотреблять развлекательными элементами в передаче с таким названием. Даже хорошо исполняемые время от времени ткачихами революционные песни не делали передачу менее скучной. В кабинете товарища Скалина её если и слушали, то даже не вполуха.
...Первый заместитель председателя НПБУ товарищ Букин не сомневался:
- Конституция - это такая же показуха, как, например, галстук. И для государства она, по большому счёту, так же не нужна, как и галстук для человека. А если откровенно, то и то и другое зачастую просто мешает: галстук - человеку, конституция - государству.
Второй заместитель товарищ Хилых поддержал мнение о никчемности конституции:
- Конституция нужна только тунеядцам и педерастам, чтобы ею размахивать, когда наступают им на хвост.
Ни один человек в кабинете и слова не сказал в поддержку конституции и галстуков. Товарищ Скалин своего мнения пока не высказал.