– По-разному, – ответил Миша и кивнул в сторону девушки: – Оксана, я гляжу, сильно изменилась…
Олег дал ему шутливый подзатыльник.
– А я гляжу, что ты окончательно оклемался. – Он поглядел на брата с улыбкой, в которой пряталась маленькая просьба о понимании, и сообщил: – Это Лена. Надеюсь, у тебя хватит ума не ляпнуть ничего такого при ней. Ну и, разумеется, если что – я был один.
– Вас понял, – сказал Миша и всё-таки бросил из-за Олегова плеча ещё один изучающий взгляд на Лену. Олег смирился с тем, что без пояснений не обойтись.
– Поверь, – произнёс он убедительно и положил Мише руку на плечо, – эта девушка по ряду веских причин заслуживает того, чтобы поехать вместе со мной.
Миша посмотрел на брата пристально.
– Наверное, природа одарила её какими-то редкими способностями?
– О да. – Олег даже погрозил Мише пальцем. – Ты настоящий инженер человеческих душ! Но больше мы об этом говорить не будем. Давай ныряй в автобус.
Далеко не весь астрономический скарб уместился в багажнике. Миша довольно долго пробирался в конец салона, то и дело ожидая, пока очередной астроном-любитель закинет своё добро на полку и даст ему дорогу. Задний ряд, на котором Миша хотел расположиться, оказался уже завален рюкзаками; ему пришлось разместиться слева у окна на следующем от конца ряду. Он не стал забрасывать свой тощий рюкзачок на полку, а положил его на соседнее сиденье в качестве запрещающего знака для желающих подсесть. Минуту спустя в автобусе появились Олег и Лена. Между ними состоялось бессмысленно долгое и натянуто оживлённое совещание по поводу того, где лучше сесть. Миша со стыдом отвернулся к окну. Ему вдруг в одну секунду открылось, что между двумя этими людьми зияет бесконечная пропасть отчуждения и они хватаются за любую возможность утаить её друг от друга. Наконец они выбрали два места с правой стороны на втором от водителя ряду, уселись и тут же принялись нажимать на все кнопки, чтобы понять, как опускаются спинки сидений. Это занятие также сопровождалось многочисленными пустыми репликами. Но вот спинки опустились, и пара бессильно умолкла.
Неопределённого возраста коренастый мужчина в пёстром камуфляже, рассчитанном на маскировку в осеннем дубовом лесу, постучал по автобусному микрофону и, глядя в листок, начал перекличку, которую сопровождал шутками и прибаутками. Миша ещё раз подумал о загадочной внутренней силе своего брата, который легко мог бы занять роль такого вот камуфлированного активиста, самозваного лидера, но предпочитает спокойно сидеть в кресле. Во всей этой любительской астрономии Олег явно видел что-то своё, не имеющее никакого отношения к командному духу и, вероятно, даже к романтике звёздного неба. Это своё, никому не доступное, было у него всегда, и Миша ценил его за это, видя в этом едва ли не главную черту объединявшего их кровного родства. В том, что рядом с Олегом была Лена, тоже было что-то своё.
Список подошёл к концу. Довольный тем, что его имя не прозвучало (как и имя Лены), Миша прислонился лбом к оконному стеклу. Автобус тронулся. Окна были тонированные; вместе с прохладой от кондиционера это придавало окружающей обстановке что-то вечернее. Автобус вмешался в пробку и продвигался вперёд нерезкими убаюкивающими толчками. Кто-то тихо и вкрадчиво рассказывал своему соседу о главных недостатках какого-то экваториала. Миша подумал, что есть во всём этом что-то приятное, давно забытое, и сладко забылся. В полусне ему представлялось, что движущийся автобус – это сама его жизнь. Ему было очень хорошо от того, что он наконец-то получил в этой жизни роль неприметного пассажира, сидящего на одном из задних сидений. Отныне никто и никогда не заставит его принимать решения, не потребует совершать поступки. Его роль – тихо сидеть и ехать туда, куда везут. И так будет всегда.
5
Его разбудило всеобщее оживление. По обрывкам фраз, по доставанию вещей с верхних полок стало понятно, что почти прибыли. За окном медленно проплывало неизвестное село. В салон фирменного автобуса просачивался запах банного дымка и птичьего помёта. Один раз водителю пришлось притормозить, чтобы дать перейти дорогу быку. Бык был совершенно чёрным, что послужило поводом для вполне ожидаемой шутливой дискуссии на тему того, воспринимать ли это как дурное предзнаменование. Затем хор пассажиров под управлением коренастого активиста в дубовом камуфляже (он дирижировал, стоя в проходе) пропел от начала до конца песенку про чёрного кота, везде заменяя слово «кот» на «бык». Во время каждой такой замены по салону прокатывалась волна искреннего смеха. Миша не стал вытягиваться над спинками кресел и любопытствовать, участвует ли в этом действе Олег. Его внезапно охватила жалость ко всем присутствующим в автобусе людям. В этой жалости не было ничего надменного: он просто увидел, как люди веселятся от какой-то маленькой песни, и подумал о том, что все они умрут.