Слуга закона внимательно выслушал, щелкнул кнопкой диктофона, отматывая кассету, и с усмешкой произнес:
- Хохмите, старший лейтенант...
- Ну что вы!
- Лично для меня все ясно как божий день! - Следователь закурил нестерпимо вонючую "Приму". - Фредерика Морланда угробили вы...
"А зарплата-то у него явно не генеральская, раз курит всякую дрянь. Но товарищ въедливый, дотошный. Измором меня взять решил. Доконать... - думал Новиков под мощной дымовой завесой. Мокрогубый рот следователя стал похож на вулкан накануне извержения. - Добьется признания - на повышение пойдет. Как же, раскрыл злодейское убийство иностранного товарища, борца с империализмом.
Ничего, мужик, я тебе не скажу, и не надейся. Что случилось, то случилось".
- Причины налицо. Михаил Суров был вашим сослуживцем и товарищем. Вы действовали в состоянии аффекта, не контролировали собственных поступков и эмоций.
Опытный законник сменил тон на ласково-отеческий.
Глаза следователя подернулись влажной пеленой и словно гипнотизировали Новикова.
- Я соберу надлежащие доказательства. Проведем повторную экспертизу...
"Конечно! Сухогруз в океане нагонишь и трепанацию черепа покойному сделаешь", - мысленно посмеялся над неуклюжестью шантажа старлей.
- Мотив преступления понятен, - глубокомысленно рассуждал хозяин кабинета. - Непонятно другое. Почему молчат все остальные? Предположим, своих вы запугали!
- Да что вы такое несете! - взорвался Виктор. Уж если кого и хотелось убить, так вот этого плешива в клубах зловонного дыма. - Я офицер, а не блатной пахан. Представителю военной прокуратуры должно быть знакомо, хотя бы приблизительно, понятие чести офицера. Считаете меня виноватым - ищите свидетелей, собирайте доказательства.
Я ни в чем признаваться не собираюсь!
- Браво, молодой человек! - прихлопнул пухлыми ладошками следователь. Отличный монолог. Очень эмоциональный и проникновенный. В самый раз для провинциальных театров. Но не для меня! - проорал собеседник, и Новикову показалось, что задребезжали оконные стекла. - Лейтенант, я кайфа от этого дела не ловлю. - Следователь придвинулся к Виктору и теперь тяжело дышал ему прямо в лицо. - Умер солдат от черепно-мозговой травмы. Ну и хрен с ним. Но.., то чернокожий солдат, присланный учиться в центре подготовки специальных частей. Несостоявшегося спецназовца притаскивают в санчасть с треснутой макушкой, словно все его родное племя кололо на ней кокосовые орехи...
Следователь почти уперся носом в лоб Новикову. Виктор мог видеть черную каемку грязи на его воротничке.
- Я буду землю носом рыть, а найду доказательства, найду, кого посадить! Но если сверху дадут отбой, решат не раздувать скандал, я спокойно спущу все бумаги в сортир.
Ты понял, сынок?..
Дебильно-панибратское обращение "сынок" - фирменное слово-клеймо Советской Армии - прозвучало довольно зловеще.
Вечером к старлею наведался Пирогов.
Начальник центра заметно осунулся, под глазами набрякли мешки.
- Печенка увеличилась! - пожаловался он после приветствия. - Встал утром, ладонь приложил, а она как камень!
После небольшой паузы подполковник сказал:
- Виски кончилось. Есть чем Мишу помянуть?
- Остался его "Козацкий напий".
- Гадость изрядная, но на безрыбье сойдет, - обреченно махнул рукой Пирогов.
Офицеры выпили, закусив ломтями свежего арбуза и парочкой зеленобоких огурцов.
- Давит следователь? - спросил гость.
- Еще как, - хмуро ответил Виктор.
- Отчитаться в Москве спешит, стервоза...
- Работа у него такая...
- Песья. Вот что, Новиков... - Пирогов оборвал себя на полуслове, протянул руку к стакану.
Было заметно, как рука подполковника дрожит особой, мелкой дрожью, присущей людям с изношенной нервной системой.
- Давай еще выпьем! - предложил Пирогов. - Меня, наверное, на покой отправят. Сидеть дежурным в райвоенкомате до пенсии. А тебя, Витя, сдадут. Стрелочник нужен, на которого всех собак повесят.
Нагнув голову, Новиков потер виски.
- Кому нужен? Не вам же, товарищ подполковник!
Его собеседник натужно закашлялся, выигрывая паузу, чтобы подобрать нужные слова. Пирогов долго по-стариковски кхекал, небрежно сплевывая на пол и затирая плевки подошвой сапога. Прочистив бронхи, он смочил глотку отдающим сивухой алкоголем.
- Банников на тебя стрелки переводит. Ему скоро генерала должны присвоить, вот он и рвет задницу. Принципиальность свою показывает, виновных ищет. Самому подставляться не хочется. Инцидент-то политический! Международный конфуз, понимаешь ли! Вот он козла отпущения для отчетности и выбрал.
Подполковник повернулся к темному окну. Стекло отразило острый профиль усталого человека с высоким лбом, круто нависшим над глазами. Пирогов посмотрел в непроглядную тьму и задумчиво произнес:
- Мне будет не хватать тебя, лейтенант.
Следствие было разыграно как по нотам. Старшему лейтенанту инкриминировалось умышленное убийство и превышение служебных полномочий.
Дознаватели сознательно игнорировали все показания свидетелей. Банников умело отрежиссировал ход следствия.
Акт медицинской экспертизы отягощал вину подозреваемого, а на показания патологоанатомов просто махнули рукой.
Проведать Новикова, заключенного в СИЗО, приходил подполковник Пирогов.
- Обложили тебя, Виктор, - сокрушался он. - Со всех сторон обложили... Ты же боевой офицер! Я до министра обороны дойду! Что творится!
Спеццентр расформировывали. Дело передали в прокуратуру московского гарнизона - постарался Банников.
Сам судебный процесс Виктор помнил плохо. Дико болела голова. Запомнилась лишь идиотская речь судейского чина, форменного кретина, талдычившего об интернациональном долге, о дружбе между народами, о чистоте мундира и долге офицера. Без всякой связи он принялся прославлять успехи демократии, прочитал краткую лекцию о вреде алкоголя и, окончательно запутавшись, понес совершенную ересь.
Даже председатель суда не выдержал и стал дергать придурка в погонах за полу кителя. Тот принял этот жест за знак одобрения и растянул свою речь еще на полчаса.
Зато прокурор блистал.
- ..Моральная деградация офицера пагубна и для его подчиненных. Что, как не армия, является примером успехов социализма для наших иностранных друзей! - упивался законник собственным красноречием. - Подсудимый нарушил присягу и спровоцировал волнения среди курсантов, и вот закономерный финал гибель людей...
Прокурор поставил себе задачу приписать Новикову все смертные грехи.
- ..Армия должна очистить свои ряды от подобных элементов! - смазал конец речи прокурор и потребовал наказания, от которого даже у предыдущего оратора при всем его идиотизме глаза полезли на лоб. - Путем поглощения менее строгого наказания я прошу вынести приговор... - прокурор сделал паузу, - десять лет лишения свободы с отбыванием...
- Может, лучше сразу смертную казнь? - Виктор нашел в себе силы, чтобы пошутить.
Официально процесс был открытым. Но никого из сослуживцев старлея в зале военного трибунала не было. Зачитали коллективное письмо офицеров полка, отличную служебную характеристику, послужной список с благодарностями командующего ограниченного контингента Советской Армии в Афганистане, командующего Среднеазиатским военным округом.
Председательствующий заколебался. Вроде бы умело подтасованные факты свидетельствовали против старшего лейтенанта, но, с другой стороны, его биография была безупречно чиста. Генерал-майор юстиции помнил, как накануне процесса ему позвонил крупный чин из Министерства обороны и в разговоре мимоходом обронил:
- Приговор должен быть суровым и справедливым. На доследование дело направлять не надо.
Слуга военной Фемиды был человеком старой закалки.
Начинал служить еще при зловещем Ульрихе, а потому намеки понимал с полуслова.
Для себя судья определил: "Лейтенант кому-то перешел дорогу. Не я, так мои коллеги его посадят и дадут на полную катушку... Пора на пенсию, совесть покусывать стала".
- Подсудимый, вы признаете себя виновным? - Вопрос задавался ради соблюдения судебной процедуры.
- Не признаю... - последовал ответ.