- Савел, Котя... - Лоб Боцы опять превратился в гармошку. - Савла одного знал. Но он в Екатеринбурге от наркоты задвинулся, по психушке на кресле с колесиками привязанного ремнями возят. Да и постарше будет этот псих.
Слушайте, мужики, кинем по банке, - снова выставил бутылку водки хозяин "офиса".
- Топи! Сотка не помешает! Так, значит, никого похожего на примете нету? - спросил Николай.
Бывший командир уполномочил его вести переговоры с предводителем крутых.
- Слушай, кореш, давай твоего боя спросим!
- Кого? - не понял качок.
- Пацана с кассы! Молодой, на дискотеках тусуется!
Может, он ситуацию прояснит?
- А на хрена вам сдались эти сопляки? - спросил Боца, откупоривая бутылку зубами.
- Должок взыскать. Оборзели малолетки вконец! - выдал Николай железную легенду.
- Это точно! Сам без ствола ночью в подъезд дома заходить боюсь. Того и гляди замочат. Эй, Петька, вали в контору! - закричал он через дверь. Давай шевели помидорами!
Не прошло и минуты, как в офис заглянул бледнолицый финансовый "бог" заведения.
- Чего надо? Закусь притаранить?
- Давай к столу, Петруша! - Николай подал мальчишке стакан. - Дерни за все хорошее.
- Нельзя на работе! - косясь на Боцу, выдавил приглашенный.
- Дисциплина - залог успешного бизнеса! - назидательно произнес Серегин. - Петруша, мы очень хотим встретиться с некими Савлом и Котей. Адресок потеряли и теперь думаем, кто нам поможет их вычислить?
Кассир зала со звучным названием "Эльдорадо" опять покосился на шефа заведения.
- Говорить? - спросил он у развалившегося на стуле качка.
- Свистеть! - окрысился Боца. - Долбак, люди ждут!
- Котю знаю! - выпалил худосочный Петруша. - Живет на Интернациональной, дом восемь, квартира пятьдесят шесть. Савла пару раз видел, но с ним не контачу. Дебильная команда! По кладбищам вошкаются, могилы курочат! У Кота папаша сидел за воровство, а Савел ширяется "черняшкой". Ему кавказцы наркоту подбрасывают. Постоянно на подсосе сидит, бабок не хватает. - Увлекшись рассказом, кассир протянул руку к стакану.
- Лапы! - рявкнул Боца, накрывая стакан ладонью.
- Савел свою тусовку в кулаке держит! - продолжал Петруша. - Дуплит их по-страшному. Я с ними дел не имею, а с Котей в одной школе учился.
- Хороший мальчик! - нежно произнес Николай. Так, наверное, говорили доблестные чекисты после долгожданного признания в шпионаже и вредительстве. - Иди, купи себе жвачки в ларьке и передай привет маленькому дикобразику! Я ее не хочу пугать своей физиономией, а то у девчонки детей не будет!
Распив, как предписывал крутой этикет, бутылку с Боцей, Серегин церемонно попрощался:
- Спасибо, друган! Клевая у тебя хата, смотрел бы и смотрел. Телика не надо. Будет возможность, заглянем на огонек со своим пузырем. Проставка за нами, железно.
А сейчас извини. Савла мочить пойдем! - Он энергично потряс руку качку.
Тот, проводив гостей до двери, вдруг вспомнил еще об одной, как ему казалось, важной детали:
- Это.., кореши... Я обещал заявление в ментовку не писать, но они сами надавили. Откуда пронюхали? У меня в отделе все схвачено, просил майора бумагу не марать, так ментос базлал, что от них шишка из ФСБ потребовала акт составить и дело возбудить о попытке вооруженного ограбления и нанесения тяжелых увечий. - Он виновато потупил взгляд. - Падлой буду, заставили!
- Чекисты?! - изумился Святой. - Ну и хрен им в глотку! Пока, Боца! Спасибо за помощь... С нас причитается!
Когда за странной парой захлопнулась дверь, качок задумчиво прошептал себе под нос:
- Крутые мужики, но уж больно борзые.
***
Дом по Интернациональной был обыкновенной серой крупнопанельной пятиэтажкой. Поднявшись на второй этаж. Святой с Серегиным очутились перед обитой черным дерматином дверью. Цифра "о" на ней перевернулась и болталась вверх ногами, превратившись в девятку. Из-за двери просачивался кислый застоявшийся запах.
Святой вдавил кнопку звонка под номером 56 - послышалась мелодия "Подмосковных вечеров". Никто не подходил, хотя из квартиры доносились музыка, шаги, звяканье посуды. Прислушавшись, Серегин определил:
- Кажись, и тут пьянка! Заходим?
- Вперед! - толкнул плечом дверь Святой.
На кухне они обнаружили троих проспиртованных до синюшного состояния обитателей квартиры. Стол являл собой сплошное месиво из остатков пищи, разлитых напитков и следов отвергнутой желудком еды. Среди этой зловонной массы, словно башни покоренной крепости, возвышались батареей пустые бутылки.
- Кто хозяин дома? - деловито спросил Николай.
Лысый мужик в засаленной майке и широких цветастых трусах сумел поднять голову.
- Выпить нету? - то ли просительно, то ли констатируя печальный факт, промямлил он.
- Котя где? - гаркнул Святой в самое ухо пьянчужке.
- Придет скоро! - на последнем издыхании ответил тот и рухнул физиономией прямо в смердящее озеро.
Засада получилась удачной. Молодчик из банды Савла угодил в расставленный капкан. Он не сопротивлялся, когда Серегин тащил его за ворот куртки к Святому, и не кричал, когда его били. Но, когда спросили адрес главаря, он взвыл:
- Не скажу! Савел убьет меня! Он конченый, у него мозги от наркоты поехали.
Пришлось прибегнуть к более радикальным методам.
Правило первое, усвоенное Святым за годы службы в спецназе, гласило: "Чтобы добиться нужных сведений от пленного врага, необходимо наглядно продемонстрировать, что его ожидает, если он будет молчать или лгать".
Из кухни привели упирающегося алкаша в трусах, который, как удалось выяснить, был отцом Коти. На голову ему нахлобучили полиэтиленовый прозрачный пакет. У шеи пакет стянули шарфом, найденным в шкафу. Через две минуты лицо пьянчуги стало фиолетовым, а глаза вылезли из орбит.
Святой снял орудие пытки и повернул голову папаши в сторону сынка.
- Смотри внимательно, щенок! - мрачно произнес он.
Тугая рвотная струя вырвалась изо рта подопытной жертвы на выгоревший от солнца ковер. Сознание у хозяина берлоги прояснилось под воздействием простой, но эффективной пытки. Папаша подтянул сползшие с обвислого брюха трусы и трясущимися губами с подступающей к горлу новой волной рвоты просипел:
- Скажи им, сынок! Все скажи!
Глотка хозяина забулькала как сливной бачок.
- В сортир, батяня! Понадобишься - пригласим! - скомандовал Николай из импровизированной камеры пыток.
- Теперь слушай сюда! - Он обеими руками потер пластиковый пакет, зашумевший, словно хвост гремучей змеи. - Не выведешь на Савла - легкие по кусочкам выхаркаешь.
Если живой еще будешь, я тебя головой в разогретую духовку суну и держать там буду, пока рожа до хрустящей корочки не запечется!
Угрозу Серегин подкрепил пощечиной.
Сивел был далеко, а пластиковый мешок в руках беспощадных незнакомцев близко. Юный рокер раскололся:
- На старом кладбище сегодня Савел тусуется. Черную мессу справлять будем. Он дома редко ночует, со стариками своими поругался. По хазам у приятелей кантуется. Обещал ко мне заехать, спиртягу забрать и свечи новые к мотоциклу.
- Когда? - спросил Святой и на всякий случай отошел от окна.
- А в полдвенадцатого! - ответил Котя. Его зубы выбивали чечетку.
Не тратя понапрасну времени, друзья продолжили перекрестный допрос сопляка, который был кем-то у главаря банды. Пацан рассказал, что Гаглоев, заказчик наездов на Василия, постоянно проживает в Москве, Нижний Тагил его вторая родина. Отец Гаглоева работал мастером в литейном цеху металлургического комбината, выпускавшего во время войны тяжелые танки "Клим Ворошилов". Сын металлурга по стопам отца не пошел, в нем взыграла тяга к прекрасному, и Гаглоев поступил в Суриковское училище. Но после двух лет учебы он бросил свою альма-матер и принялся просаживать присылаемые отцом деньги по московским ресторанам.
Родительских средств на столичные кабаки катастрофически не хватало, заказы недоучившемуся студенту никто не предлагал, но менять рестораны на дешевые пивные с кружкой разбавленного пива и подтухшей рыбой Гаглоев не собирался. Вокруг приятелей-художников увивался различный народ. Были и дяди с толстыми кошельками, готовые платить бешеные деньги за старинные иконы, складни, уникальную церковную утварь. Налаживались и связи с иностранцами.