Солдаты прислушивались к разговору. Рация - единственная нить связывала пятерых спецназовцев со знакомым и понятным миром, где были друзья, гарнизон, солдатская чайная и кино по выходным дням.
Сейчас же они пребывали словно в ином измерении, наполненном страхом, опасностью, лишениями и изнурительным зноем.
- Пашка, тарантул! - восторженно заорал Серегин.
- Где?
- Вон, к Ваньке крадется неформал пустыни! Здоровенный! - указывал пальцем младший сержант. - Щас цапнет его за помидоры! Вань, тикай! Деревня жениха потеряет!
Паук, перебирая мохнатыми лапами-ходулями, прытко преследовал лишь ему видимую добычу. Черные точечки глаз казались застывшими капельками смолы, овальная спина, покрытая пушком, была прочерчена невыразительным узором.
Ковалев нашел сухую веточку, осторожно перекрыл дорогу пауку и стал отгонять его в сторону.
- Мочи урода! Он же ядовитый! - подскочил на ноги Серегин.
- Не надо. Пусть живет! - ответил Иван.
- Слон! Ванька тарантула прибить отказывается! - притворно обиженно обратился к командиру отделения Серегин. - Поймать гада хочет, откормить и на тебя натравить за то, что ты его строевой задолбал!
Спецназовцы обступили насекомое и стали тыкать в него палочками, заставляя тарантула бегать по кругу. Ребята обменивались шутками, устроив забавную перебранку.
- Морда точь-в-точь как у нашего старшины! - заливисто хохотал Серегин.
Его друг, Паша Черкасов, возражал, дергая Серегина за рукав:
- Усы поменьше будут...
- У прапора?
- У таракана этого!
Замечание вызвало новый приступ хохота. Невозмутимый Голубев, обычно не отлучающийся от командира, присоединился к компании.
- И вправду, Ванька, забери паука домой! Посадишь на цепь у порога хату стеречь! - изнемогал от собственных приколов Серегин. - Никакой председатель за рыбой к батяне ходить не станет.
Тарантул наконец не выдержал и угрожающе встал на задние лапы.
- Ого, наглющий, паскуда! - отступил младший сержант. - Огрызается!
- "Черная вдова"! - авторитетно, словно профессор-энтомодог, определил присоединившийся к компании Скуридин. - Эпоксидным клеем его залить и в коробочку. Отвальный брелок для ключей получится!
Ребята галдели, подталкивали друг друга, забыв о трупе, о предстоящем пути, о возможной схватке.
"Детский сад, ей-богу! - думал Святой. - Зачем в армию с восемнадцати лет берут? Ладно бы не воевали, а так в каждой бочке затычка! Но ведь ты-то, старлей, из сапог с восемнадцати не вылезаешь!"
Дмитрий сидел на песке, укрывшись с наветренной стороны бархана. Хребет холма не закрывал от него панорамы пустынной равнины, на просторах которой скрылись преследуемые люди.
"Почему они не устроили здесь засаду? - задавал себе вопросы командир. - Среди них есть бывшие военные, это факт! Вон как четко распределили силы при нападении на завод, обезоружили часовых, выбрали пути отхода..."
Вытертая добела "афганка" Святого потемнела от пота на груди и на спине.
"Твердый дезодорант "Олд Спайс" избавит вас от неприятного запаха.., придаст уверенности и освежит... "Олд Спайс" для тех, кто любит приключения!" - вспомнил он почему-то рекламу, показанную по телевизору как раз тогда, когда посыльный вломился в дверь с приказом срочно прибыть к командиру батальона.
Отдельный десантно-штурмовой батальон спецназа, выделенный из состава Душанбинской дивизии воздушно-десантных войск, подчинялся непосредственно командованию Среднеазиатского военного округа.
Девяностые годы начинались для южной провинции советской империи страшными погромами в Ферганской долине, первыми нападениями на военнослужащих-славян, попытками разграбления армейских складов.
Батальон напоминал кочующий цыганский табор. До прибытия Святого две роты батальона участвовали в ферганских событиях.
Его непосредственный командир майор Виноградов, опираясь локтями на кухонный стол, застеленный прорезанной, истертой клеенкой, делился воспоминаниями. Свою жену майор под благовидным предлогом попросил выйти из комнаты.
- Едем, механик-водитель в триплексы смотрит и вдруг выть начинает! По-волчьи, знаешь, так, с подвыванием!
Я люк открыл, высунулся, а у дороги кол стоит, и на нем человек нанизан.
Командир потер лицо ладонью, словно хотел снять с него гримасу боли и отвращения.
- Скорчился бедолага, как бабочка, на иглу наколотая, грудь, живот до мяса раскровянил собственными руками.
Мучился страшно. Я спать лягу - все его вижу, а в ушах крик солдата!
- Из-за чего это происходит? - допытывался Святой.
- Погромы-то? Повод всегда найдется, а в причинах не нам разбираться!
- Осточертело воевать, не зная за что!
- Заваривается здесь каша. Принимай взвод, знакомься с людьми. Чует моя душа, еще навоюемся на родной землице...
Майор как в воду глядел...
***
- Построиться по полной боевой выкладке! - передал дневальный приказ комбата.
Лязгнули решетчатые двери оружейки. Руки солдат соприкасались с холодной вороненой сталью стволов, пальцы торопливо снаряжали магазины.
В казарму ворвался Виноградов, которого срочно вызвали из дома посыльным.
- Где комбат? - выдохнул он.
- У себя в штабе! Из округа приказ пришел: перебросить батальон в Ош! ввел его в курс дела Святой.
- Куда? - недоуменно переспросил майор.
- Ош, Киргизия... Самолеты заправляются. К двадцати ноль-ноль мы должны погрузиться вместе с техникой!
- Взводные, ко мне! - скомандовал командир роты и принялся нервно расхаживать по коридору казармы. - Ну что вы там копаетесь?
- Товарищ майор, комбат к себе вызывает! - по-петушиному звонко прокричал дневальный, не опуская трубки телефона.
- Второй, третий взводы - крепить технику, первый - получите сухпай. Рогожин, командуй... - на ходу бросил Виноградов.
Роту он нагнал на аэродроме. Солдаты построились в колонну по двое и стояли, готовые погрузиться в самолет.
Была та самая доля секунды, когда все замирают перед тем, как сделать первый шаг, доверившись крылатой машине. Лица парней были сосредоточенны. Никто не произнес ни единого слова, не говоря уже о шутках. Солдаты придерживали оружие и подсумки, чтобы не дай бог звон металла не нарушил тишину.
***
Острые лучи прожекторов аэродрома прокладывали световые трассы по серому бетону, высвечивали серебристый бок самолета, проникали в его чрево. А надо всем этим нависла чернильная тьма азиатской ночи - молчаливая и загадочная.
Строй спецназовцев походил на фалангу древних воинов, готовых по приказу повелителя выступить в поход - покорять неведомые земли. Они подчинялись чужой воле, не задумывались, в какое пекло их собираются бросить.
Виноградов выглядел расстроенным. Правда, он лихо соскочил с командирского "уазика", уверенным шагом продефилировал по бетонке и нарушил тишину бодрым окликом:
- Как настроение, орлы?
- Нормалек.., отлично, товарищ майор! - откликнулся строй по-мальчишечьи радостными голосами.
Сам вид ротного - статного, широкоплечего мужика - вселял уверенность: с таким командиром не пропадешь, выдержишь и огонь, и медные трубы.
- Рота, слушай мою команду! - зычно крикнул Виноградов. - Повзводно шагом марш!
Колонна дрогнула. Первые спецназовцы, грохоча сапогами по металлу аппарели, вошли в самолет.
- Технику надежно закрепили? - спросил ротный у Святого.
- Я проверял...
- Растяжки натянуты?
- Я проверял, товарищ майор! - повторил Святой. - Что стряслось?
- Беда, Рогожин. В городе второй день погромы идут.
Киргизы узбеков, русских... - Майор закурил, сломав несколько спичек. Под нож, в общем, пускают.
- А милиция где, краснопогонники?
- Ну что ты заладил? Какая, к лешему, милиция! Какие внутренние войска! Комбату округ приказал срочно перебазироваться в Ош. Взять под охрану объекты.
- Какие объекты? - непонимающе переспросил старлей.
- На месте укажут. Представитель округа с нами летит.
Давай, Рогожин, дуй к взводу!
Самолет летел уже несколько часов. Фонари светились тусклым молочным светом. Десантный отсек напоминал внутренности библейского кита, который пообедал множеством людей в придачу к пророку Ионе.