Подполковник вербовал Святого нагло, не маскируясь словами о долге и присяге.
Святой счел нужным принять правила игры и столь же прямо ответил:
– Стукачом не был и становиться им не собираюсь. Поищите другого! Но в моем взводе народ несознательный…
– То есть? – Брови Гоблина взметнулись вверх.
– За такое предложение могут врезать! Спецназовцы, что с них взять! Парни грубые, неотесанные. Дисбата не боятся!
Из БРДМ высунулась физиономия Серегина. Солдат сдвинул шлемофон на затылок, чтобы не упустить ни одного слова.
– Скройся! – цыкнул на чрезмерно любопытного подчиненного старлей. Простите, товарищ подполковник, мне неприятно с вами разговаривать.
Гоблин разочарованно вздохнул:
– В армии, старший лейтенант, ты себе карьеры не сделаешь. Я тебе обещаю…
– Орлова тоже в черные списки внесли?
– Внес! – нагло подтвердил подполковник.
– Спасибо! – бесстрастно поблагодарил Святой.
Брови подполковника вновь взметнулись вверх и сошлись у переносицы в одной точке.
– Спасибо, что внесли меня в почетный список, – пояснил старлей, видя недоумение подполковника. – Скоро все офицеры десантно-штурмового батальона окажутся там.
Я предупрежу: пусть подходят, записываются!
К машине широкими шагами двигался Виноградов. Он время от времени отхлебывал из фляжки, с бульканьем прополаскивал горло и что-то напевал, как оперный тенор перед концертом. Не доходя нескольких метров до машины, он закрутил фляжку и спрятал ее за спину.
– Задачу ставите? – обратился майор к Гоблину.
У того затрепетали ноздри.
– Не принюхивайтесь, – грубо одернул подозрительного гэрэушника Виноградов. – Компот пью! Жена сварила. Как раз кастрюлю сняла с газа перед приходом посыльного.
Очень от тошноты помогает! – Майор был не в духе. – Антиалкогольная кампания продолжается?
– Бешеные вы все здесь! – в сердцах бросил подполковник и побрел вдоль выстроившейся колонны.
Командир роты посмотрел ему вслед:
– Странный тип. Вечно сморщенный, точно под носом кусок дерьма!
– Вербовал меня, – равнодушно сказал Святой. – Стучать на Орлова и офицеров батальона предлагал!
– Да ну? А ты?
– Пообещал приносить доносы в розовых конвертиках на серебряном подносе!
– Молоток! – обрадовался майор. – Я и от себя добавлять буду. Можно? Во-первых, пусть засунет свой шнобель ко мне… Я ему… – Виноградов понес такую виртуозную похабщину, от которой проступила краска даже у Рогожина, которого никак нельзя было назвать кисейной барышней.
В БРДМ зашелся смехом Колька Серегин.
– Подслушал, сморчок! – улыбнулся Святой.
– Пусть повеселятся парни! – произнес довольный командир роты. Казалось, он вот-вот раскланяется и начнет раздавать автографы. – Эй, Колян, не очень там… Штаны стирать придется, а с водой здесь туго!
– Не могу, товарищ майор! – высунулся раскрасневшийся солдат. – И вправду в штаны наделаю!
– Беги в кусты, пока есть время! – хохотал Виноградов.
– По машинам! – пронеслось вдоль колонны. – Приготовиться к движению!
Расчехленные стволы грозно уткнулись в густо-синее южное небо.
Святой поднес к губам эбонитовый кружок ларингофона.
– Первый, поехали?
– Давай, Рогожин, газуй! – звучал искаженный помехами голос комбата.
Батальон покидал территорию закрытого военного аэродрома…
– Предельное внимание! Въезжаем в город! Предельное внимание! – вышел на связь подполковник Орлов. – Рогожин, засекай участки, наиболее уязвимые для нас. Возможно нападение на колонну!
– Первый, все понял! Пока все нормально! – Святой не отрывался от триплексов.
Город был пустынен и молчалив. Проезжая окраины, старлей видел сгоревшие дома, завалы из бревен, перекрывавшие выход на улицы.
– Продвигайся к пединституту! – приказывал командир батальона.
Его корректировал подполковник-гэрэушник:
– Площадь прошел?
– Да…
– Сворачивай налево!
В переговоры врывался Орлов:
– Седьмой, почему отстал? Дистанцию сохранять! Не растягиваться!
Колонна БРДМ десантно-штурмового батальона – зрелище устрашающее. Вереница бронированных машин с включенными подфарниками, рыскающими башнями с чернеющими стволами пулеметов, горящими красными хвостовыми огнями привлекала внимание горожан. То в одном, то в другом окне появлялось бледное лицо. Люди с надеждой смотрели на грозные машины, в которых сидели – нет, не советские, русские воины.
Погромы в городе длились уже два дня. Боевики "Ош аймагы" спровоцировали толпу на то, чтобы жечь дома узбеков и турок-месхетинцев. Юнцы орали националистические лозунги, мерзавцы попрактичнее грабили, садисты измывались над жертвами…
Центр был почти не тронут. Но улицы окраин превратились в сплошные пепелища и братские могилы.
– Товарищ старший лейтенант! Читали на доме? – спросил Серегин срывающимся от волнения голосом. Он вел БРДМ, изучая дорогу через приоткрытый смотровой люк.
– Ругань какая-нибудь? – скептически усмехнулся Святой.
– Не-а… – протянул Николай. – "Солдаты, миленькие, спасите нас…" Мелом написано, товарищ старший лейтенант!
– На дорогу смотри, Серегин! Поворот не пропусти…
– Мамочка родная!.. – запричитал спецназовец. – Озверели люди.
У здания пединститута головной БРДМ остановился.
Подтягивались и остальные, заполняя пространство дымом отработанной солярки.
Невесть откуда вынырнули солдаты с красными погонами внутренних войск. Небритый офицер в замусоленном кителе, перетянутом портупеей, с открытой кобурой и болтающейся на ремне переносной рацией постучал по броне:
– Привет, десантура!
Святой выглянул наружу:
– Здорово!
– Подкрепление прибыло? – устало спросил офицер. Он исподлобья рассматривал Святого. – Поздновато! Курить есть?
– Держите, товарищ капитан! – Вездесущий Серегин подал смятую пачку "Примы".
– Елки-палки! – огорчился вэвэшник. – Поломал все сигареты! Одна труха. Ничего, сейчас самокруточку заделаем! Егоров, принеси листовок!
Солдатик в каске, постоянно съезжавшей ему на глаза, юркнул за спину капитана. Секунду спустя он уже нес стопку белых листов.
– Куда столько, Егоров?
Капитан достал один листок, аккуратно ссыпал в него табак из пачки и мастерски скрутил "козью ногу", какими тешились русские воины еще на позициях под Сталинградом и Курском и даже раньше – под Перемышлем и Сморгонью.
– Хорошо! – От блаженства капитан присел на корточки, прислонился спиной к колесу БРДМ.
– Покажи, что у тебя? – Святой подозвал солдатика в великоватой каске.
– Дай лейтенанту, Егоров. Пусть поизучает! – донесся сквозь клубы дыма голос капитана.
Святой держал в руках листовку, пробегая взглядом текст:
"…в торговле и общественном питании узбеков и русских руководителей заменить киргизами;
– в магазинах, быткомбинатах, парикмахерских, ресторанах принимать на работу киргизов;
– работающих в системе автотранспорта, техобслуживания, дорожно-транспортных службах, участках, хлебозаводах, заводах, ЖБИ, заготконторах, работников железнодорожного транспорта русских и узбеков довести до минимума и в большинстве заменить киргизами;
– добиться, чтобы в животноводстве и сельском хозяйстве работало больше узбеков и русских;
– если узбеки и русские спокойно не могут жить на киргизской земле, пусть уезжают!
"Ош аймагы"
– Эта подтирка по всему городу расклеена! – подал голос капитан. – Вы в пригороде улицы перекроете?
– Не знаю! – ответил Святой. – Командир решает!
– Я к обкому! Снова митинг начинается! – Капитан созвал солдат, махнул на прощание рукой и скрылся.
– Товарищ старший лейтенант, к комбату! – Незнакомый сержант, запыхавшись от быстрого бега, передал приказ и повернул обратно.
Святой поспешил за ним.
Около Орлова уже собрались офицеры и несколько местных деятелей, подъехавших на легковых автомобилях.