— Мой муж не был катаром, — сказала Анна, — но мы укрыли в своём доме человека, обвинённого в ереси. Когда инквизиторы нашли его, то арестовали и моего мужа. Их обоих отправили на костёр. Я успела убежать и поселилась тут, у сестры… Но и сюда пришли крестоносцы… Сначала погибла сестра и её муж, потом скончался мой ребёнок… Зачем мы живём? Неужели жизнь даётся нам только для того, чтобы ползти сквозь унижения, потери и страх?
— Жизнь даётся, чтобы жить, — медленно ответил Хель, — и чтобы искать смысл существования.
— Смысл… Какой смысл в том, что мой ребёнок умер, не причинив никому вреда и не провинившись ни в чём? Какой смысл?
Ван Хель потянул Анну за руку, она попыталась вырваться, но ей не удалось.
— Ты пойдёшь со мной, — властно сказал Хель.
— Нет! Чего тебе надо?
— Я хочу спасти тебя… Анна, не упрямься.
— А я ничего не хочу!
— Ты обманываешь себя. Ты бы не встретила меня ножом, если бы ничего не хотела. Ты хочешь жить. Несмотря на окружающий тебя кошмар, ты хочешь жить. Идём же со мной, я помогу тебе.
— Кто ты?
— Человек, возложивший на себя тяжесть веков.
Он выпустил Анну, но теперь она уже не вырывалась, только с непониманием смотрела в бородатое лицо Хеля. Бесспорно, он был профессиональный убийца, она видела многих таких, привыкших хладнокровно орудовать клинком. Но в его глазах угадывалось и нечто иное, чего Анна не умела распознать.
— Я устала… — покачала она головой. — Куда я пойду? Дорога требует усилий.
— Положись на меня.
— Зачем ты хочешь помочь мне?
— Ты не поймёшь. Да и сам я не совсем понимаю. Наверное, не хочу, чтобы во мне умерло главное.
— Главное?
— Любовь.
Женщина изучающе осмотрела Хеля. Её лоб наморщился, губы сжались.
— Любовь? Ты тоже потерял кого-то?
— Потерял.
— Но при чём тут я? — неуверенно продолжала допытываться она.
— Ты не поймёшь…
— И всё же?
— Я виноват в твоей судьбе.
— Как так?
— Ты не поймёшь, поэтому не спрашивай больше ничего. Если угодно, считай, что я просто взял тебя в плен.
Она кивнула и обвела рассеянным взглядом двор. Недочищенная рыбёшка лежала на столе, усыпанном блестящей чешуёй.
— Куда же мы направимся? — спросила Анна.
— На север, подальше от этих мест.
Женщина подняла грязную руку вверх и предостерегающе выставила указательный палец.
— Ты слышишь?
Из-за дома доносился гул тысяч ног и лязг оружия.
— Разве можно от них уйти?!
Хель кивнул.
— Если тебе нужно собрать что-то из вещей, то поторопись, — проговорил он, усаживаясь на корточки и прислоняясь спиной к стене. — Я пока отдохну.
Он закрыл глаза.
— У меня нет ничего, — ответила Анна, но всё-таки скрылась в доме, а когда вновь остановилась перед Хелем, то держала в руке небольшой узелок с пожитками. Хель не открыл глаз, но спросил: — Это всё?
— Всё.
— Тогда можем идти.
Он быстро встал и вдруг показался Анне неимоверно большим, высоким, широким, заслонившим весь мир. Она почувствовала себя крохотной девочкой, спрятавшейся на груди великана.
Хель с неожиданной лаской провёл ладонью по её щеке.
— Анна…
— Что?
— Жизнь заставляет нас играть в удивительные игры. Кто бы мог подумать, что я…
Он замолчал и опять закрыл глаза, вспоминая что-то.
— Кто ты? — опять спросила она, в этот раз робко и едва слышно.
— Меня зовут Ван Хель. Больше мне нечего сказать о себе…
Он мотнул головой, приглашая Анну следовать за ним, и двинулся к дороге. Женщина послушно засеменила сзади, почему-то внезапно ощутив необходимость подчиниться этому мужчине.