— Надеюсь, тебя успеют спасти.
— Кто?
— Я видел, как один из моих воинов поехал в крепость.
— Но никто не знает, где искать нас… — Её голос сорвался.
— Я подал гонцу знак, госпожа. Если он доберётся до Круглого Стола, то всё обойдётся.
— А если не доберётся?
Маэль промолчал.
— А если не доберётся?! — Гвиневера вцепилась ему в запястья.
— Тогда мы погибнем, — едва слышно ответил он. — Но я гоню прочь даже тень мысли о том, что с тобой что-нибудь случится, госпожа. Я умру, но не допущу, чтобы Волчья Стая захватила тебя! Верь мне!
Он упал перед ней на колени и принялся целовать её ноги, обутые в мягкие кожаные сапоги, покрывшиеся пылью после долгой скачки.
— Маэль…
Он резко поднялся и посмотрел в глаза девушке.
— Гвиневера, госпожа моя, позволь мне сказать… Если мне суждено расстаться с жизнью и с тобой на этой скалистой вершине, то я хочу открыться тебе… Нет человека во всём мире, кого бы я любил столь сильно и страстно!
— В первую очередь ты должен любить Артура, — тихо поправила его девушка, медленно отступая в глубину жилища. Подол её шерстяной туники, расшитый красно-синими цветочными узорами, тяжело колыхнулся. — Ты присягнул ему на верность.
— Да, я присягнул ему, моему владыке. Но тебе, госпожа, я служу иначе.
— Как? — ещё тише спросила она.
— Артуру отдан мой воинский дух, но ему не принадлежит моя душа. Тебе же я отдал всё моё существо без остатка. После того как я повстречал тебя, для меня не существует других женщин. Прости, что я говорю столь дерзко…
Он потупил взор.
— Маэль. — Она протянула к нему руку.
— Слушаю, госпожа.
— Повтори.
— Что?
— Повтори, что ты любишь меня.
— Люблю всем сердцем! Каждая частица во мне трепещет, когда я произношу твоё имя.
— Никто не говорил мне таких слов! — Гвиневера по-детски прильнула к юноше и задрожала. Он ощутил твердь золотых её подвесок, вдавившихся ему в грудь. — Мне ещё не встречалась такая любовь. Многие вожди приходили к моему отцу и просили моей руки, но никто не говорил о любви.
— Я не прошу ничего, госпожа, не смею просить. — Он стоял неподвижно, не осмеливаясь обнять Гвиневеру. — Я просто люблю…
— Маэль, — прошептала она почти испуганно, — люби меня, заклинаю тебя!.. Я всегда была одинокой, не знала подруг, никого близкого рядом не было… И вот я слышу слова любви!
— Артур любит тебя! — не очень уверенно напомнил ей Маэль.
— Артур?.. Может быть… Да, он говорил об этом… Но только…
— Что «только»? — Юноша затаил дыхание.
— Только я не люблю его…
— Он достоин любви и уважения!
— Сердцу не прикажешь… Мои мысли всё время возвращаются к тебе…
— Что? — Маэль затаился, не поверив услышанному.
— Я люблю тебя, — продолжая прятать лицо у него на груди, медленно произнесла она, и сердце её сжалось от произнесённых слов. Ещё несколько минут назад она не решилась бы произнести это, не призналась бы в этом даже самой себе. И вот слова вырвались.
— Люблю… — мягко прозвучало в холодном воздухе, и голос, сказавший это колдовское слово, не принадлежал ни Гвиневере, ни Маэлю.
Они стояли неподвижно, боясь шелохнуться и спугнуть нависшее над ними облако любовного дыма. Наконец девушка осторожно подняла лицо и посмотрела в глаза Маэлю.
— Я не смею поверить в это, — прошептал он. — Я много раз видел смерть ближе, чем вижу сейчас твои губы, но я оставался твёрд. Ни полученные раны, ни напор врага не могли сломить меня. Теперь же я теряю силы, словно жизнь покидает меня… Неужели счастье разит опаснее меча?
— Счастье…
— Никогда не думал, что можно умереть от нахлынувшей радости… Ты поразила меня в самое сердце, я вот-вот лишусь чувств, — признался юноша.
— Счастье, — повторила она. — Я счастлива сейчас… Где-то там внизу притаился Мордред со своей Волчьей Стаей, наши жизни могут оборваться… Но я впервые по-настоящему счастлива… Маэль, люби меня… — Она передёрнула плечами и сбросила на пол меховой плащ. — Пусть сюда в это время ворвётся Мордред, пусть убьёт нас, но я хочу испить до дна чашу любви…
— Гвиневера…
Он порывисто обнял девушку и выпустил клинок, громко звякнувший о камни.
— Любовь моя… — Это уже пропел наэлектризованный воздух хижины.
— Пусть нас убьют, если так угодно судьбе, — отозвалась девушка. — Не хочу ничего сейчас, только тебя. Пусть смерть, но в твоих объятиях…
— Смерть в твоих объятиях… Как это сладко…
— И как глупо, — едва слышимым эхом подпела тишина.
Гвиневера подняла лицо, подставляя мужским губам свой тёплый рот…