— Ты обещал Гвиневеру мне! Мне!.. Теперь же она разделит ложе с этим варваром Артуром. Он же не признаёт Господа нашего! Разве Гвиневера заслужила такое наказание? Ты обрекаешь её на ужасные страдания! Она — добрая христианка, но ей никогда не отмолить того, чем она запятнает себя в этом браке!
— Я взял этот грех на себя. — Лодегран бросил через плечо быстрый взгляд на стоявшую в углу массивную деревянную фигуру Христа; через круглое лицо изваяния, с условно обозначенной бородкой, тянулась тонкая трещина, на кистях едва заметно вытянутых в стороны рук висели венки из высохших цветов и трав.
— Государь, я исповедую ту же веру, что и ты! — Для убедительности Мордред схватился за висевший на груди деревянный крестик и сильно потянул его, отчего кожаный шнурок впился ему в шею. — Но Артур требует соблюдения прежних ритуалов. Круглый Стол и впрямь собрал лучших воинов, но никто из них не прольёт ни капли крови за нашего Господа. Грешно связывать себя союзом с нашим врагом по духу.
— Пусть он сколько угодно пьёт из колдовского котла друидов всякую дрянь, — отмахнулся Лодегран. — Мне нужна его сила… И довольно говорить на эту тему! Вопрос исчерпан. Дело сделано. Свадебный пир состоялся. Теперь Гвиневера уехала к Артуру…
Мордред повернулся и медленно зашагал прочь, оставляя на дубовом полу мокрые следы…
* * *Ночью он проснулся от боли, разлившейся по всему телу. Боль исходила из сердца и была похожа на выбросы тысячи раскалённых игл, которые проникали всюду и пронзали твёрдыми остриями каждую клетку его существа.
Вчера после разговора с Лодерганом Мордред не присоединился к застолью и отправился в домик, выделенный специально для него. Он взял с собой Элейну, но кипевшая в нём злость не позволила его телу возбудиться, и он просто уснул рядом с обнажённой девушкой, грубо стиснув её в своих объятиях.
Теперь он проснулся. Всё ещё доносились пьяные голоса и громкий смех.
«А мне не до смеха», — подумал Мордред, поглядев на крепко спавшую Элейну, и осторожно выбрался из-под тёплых шкур и крадучись вышел во двор. От задней двери в дом Лодеграна его отделяло не больше ста шагов, и Мордред чувствовал, как жажда мести влекла его к той двери.
Он оглядел себя… Не вооружённый… Голый…
Мордред бесшумно двинулся к дому вледига, зорко оглядывая пространство. Никто не видел его. Крепость спала, за исключением нескольких человек, продолжавших сидеть за столом.
Он прошёл в покои Лодеграна так аккуратно, что не раздалось ни единого скрипа у него под ногой…
Лодегран спал, что-то бормоча себе под нос. «Старый обманщик», — подумал Мордред, склонившись над вледигом, и едва не прокричал эти слова в ухо Лодеграну, но вовремя сдержался. Его крепкие руки стремительно опустились на голову вледига и рывком повернули её, с громким хрустом сломав шейные позвонки. Старик даже не охнул.
— За обман надо расплачиваться, — прошептал Мордред, приложив губы к уху Лодеграна.
Он быстро и так же бесшумно вернулся к своему ночлегу и задержался у входа лишь для того, чтобы справить малую нужду. Вслушиваясь в громкое журчание струи, Мордред вдруг успокоился.
— Теперь надо вернуть Гвиневеру… А потом уничтожить Артура…
Войдя в дом, он остановился. Бледный лунный свет проникал сквозь крохотное окошко на ложе и падал прямо на лицо Элейны. Её прямой нос с тёмными отверстиями ноздрей, матовая округлость щёк и лба, обволакивающая плёнка подрагивающих век с длинными тёмными ресницами — всё это внезапно пробудило в Мордреде неудержимое желание. Он лёг рядом с девушкой, прижавшись к ей спине, и запустил руку ей между ног. Во сне она отбросила его руку, но он снова сунул сильные пальцы в её тело, пошевелил ими, проникая глубже и глубже…
Снаружи продолжали доноситься пьяные голоса дружинников.
Из книги «Жития Святого Мерлина»
Король Лодегран скончался в четыреста семидесятом году от Воплощения Господа нашего Иисуса Христа.
Уложили Лодеграна в каменный гроб и на груди у него оставили оружие, сбрую любимого коня, драгоценные камни и монеты. Четыре дня покойный лежал в открытом гробу, дабы народ мог бросить на короля прощальный взгляд. Затем его опустили в землю.
Надгробную плиту украсили латинской надписью: «Здесь покоится король Лодегран, сын Эдрика, сына Глеха, и Риммелты, дочери Гвиллема, победитель Аматея, известного как Властитель Зелёных Гор, и Патрика, прославившегося под именем Сильнейший».