— Как здоровье, дядя? Оклемался после Шербурского заточения?
— Да, ваше величество, благодарю вас…
— Ни в чем недостатка нет? — он протянул ноги к камину и, блаженно зажмурившись, откинулся на спинку. — Ты, если чего — говори, не стесняйся.
Я вспомнил, как по приезде, после того как закончилось официальное представление моей скромной особы всем во дворце, Робер, уже уходя по своим делам, вдруг хлопнул себя по лбу и, буркнув что-то вроде "Да, у тебя ж денег нет!", снял с пояса кошель и сунул мне в руки. Точно какому-то слуге. Я вспомнил это и содрогнулся…
— Нет, царственный мой племянник. Благодаря вам я не испытываю ни в чем нужды…
— Ну и klassno… — непонятно произнёс он, переменил позу и замер, должно быть, наслаждаясь покоем.
Глядя на его костистое, осунувшееся лицо, я вдруг понял, как же смертельно устал этот молодой человек, взваливший на себя столь непомерный груз. Сейчас он выглядел намного старше своих лет — едва ли не моим ровесником…
Я молчал, не желая тревожить отдых племянника, но тут он сам заворочался и выпрямился:
— Слушай, дядя Джон. Вот какое дело: у нас ведь война ещё не кончилась. Бабуля — мать твоя! — бешеная карга, — тут он одно за другим выплюнул несколько ругательств из которых я понял только "крашенная сука", — так вот, она ж всё ещё мечтает осуществить высадку в Англии. И надо бы проверить состояние прибрежных крепостей, оценить их готовность к отражению вражеского десанта. Как считаешь?
Мне оставалось только кивнуть.
— Отлично, тогда… — Робер встал с кресла. — Короче, собирайся — поедешь со мной. Мне пригодятся твой опыт и твои знания. А советы не будут лишними…
И уже выходя, он добавил:
— Завтра с утра — выезжаем.
Поездка по замкам растянулась на целых четыре недели. И все эти четыре недели я, практически, не разлучался с Робером. То есть, он просто не отпускал меня от себя ни на шаг. И постоянно задавал вопросы, интересовался моим мнением, причем делал это всегда неожиданно…
— … А ну-ка, сэр, вызовите-ка нам своих лучников. Пусть они займут места на стене согласно боевому расписанию.
Тощий и долговязый Ральф, барон де Випонт, опасливо оглянулся, а затем кивнул своему оруженосцу, и тот затрубил в рог. Не успел еще смолкнуть гнусавый сигнал, как раздался топот множества ног, и на стену толпой высыпали лучники. Они бойко разбежались по стенам, занимая позиции и готовясь стрелять. Король стоял и, равномерно отмахивая рукой, беззвучно шевелил губами. Вот, наконец, последний воин оказался на своем месте, Робер громко хлопнул в ладоши, а затем повернулся к де Випонту.
— Ну, что же, барон. Я был бы вполне удовлетворен увиденным, если бы не одно досадное "но". Вот, — тут он обернулся и указал сэру Ральфу на участок стены, на котором стояли восемь лучников. — Этот участок защищён недостаточно.
Де Випонт дёрнулся, король это заметил, предложил барону оспорить свое мнение, если тот считает его неверным, и через мгновение между ними уже кипел жаркий спор. Постепенно, к нему подключились все сопровождающие Робера, причём одни были за него, другие же поддерживали сэра Ральфа. Я быстро потерял нить рассуждений из-за того, что мой царственный племянник постоянно сыпал какими-то непонятными словами, вроде "sector обстрела", "обратная directrissa", "плотность огня", "площадь накрытия" и "насыщенность удерживаемого perimetra средствами огневого воздействия"; а потому был ошарашен внезапным вопросом:
— А вы как думаете, дядя?
Я пролепетал что-то относительно того, что, по моему мнению, количества лучников для такого участка недостаточно, и даже попытался использовать одно из услышанных новомодных словечек. Должно быть, я употребил его правильно, так как Робер внимательно выслушал, а потом, повернувшись к де Випонту и тем, кто его поддерживал, гордо произнёс:
— Вот! Даже такой мирный человек как мой дядя Джон прекрасно видит, что перекрытие sectorov обстрела не позволяет достичь той плотности огня, которая необходима при отражении massirovannogo штурма! Представьте себе, сэр Ральф, что вас осадил пятитысячный отряд. Вам ясно?
— Tak tochno, ваше величество! — браво ответствовал барон.
При этом он посмотрел на меня… с раздражением и уважением одновременно.
Вот так Робер вколачивал в черепа своих соратников мысль о том, что я — нужный и разумный член их… их… не знаю, как назвать то, что окружает моего племянника, но более всего это напоминает стаю. Причём даже не волков, а тигров! И вот эти тигры признали меня за своего.
Незадолго до окончания нашей поездки, вечером в мои покои ввалился граф Солсбери. Двое воинов из его полка тащили за ним внушительных размеров бочонок. Бесцеремонно усевшись за стол, он вбил кинжал между досок донца, разлил вино по кубкам и произнёс, разглаживая усы: