— Я оруженосец благородного рыцаря сэра Горвеля. Мой хозяин просит усталых путников, судя по облику — франков, оказать ему честь! У нас можно отдохнуть, коней накормят отборным зерном, а утром вас разбудят… если вы не захотите остаться еще на несколько дней.
Олег уже набрал в грудь воздуха, намереваясь решительно отказаться, но Томас радостно заорал:
— Горвель?.. Мы с ним вместе как две злые обезьяны взобрались на стену Иерусалима!.. Вокруг свищут стрелы, летят камни, а мы вдвоем, спина к спине… Это его замок? Он теперь владетельный сеньор?
— Король пожаловал ему земли, — ответил оруженосец с такой гордостью, словно сам получил этот дар. — Нас всего семеро, остальные — сарацины, наемники, бродячий люд… но место прекрасное: перекресток караванных путей!
Томас властно махнул рукой, подзывая Олега, пустил коня по дороге к замку. Чачар бросила на калику, слишком похожего на дикого зверя, победоносный взгляд, живо догнала блистательного рыцаря и молодых оруженосцев. Олег спрятал стрелу, поехал без особой охоты следом.
У ворот оруженосцы покричали стражам, один даже потрубил в рог, хотя со стен их видели издали, почтительно пропустили гостей вперед, включая и варварски одетого Олега. Тот невольно поежился: не любил чужаков за спиной, особенно, когда душа ежится в неясном предчувствии беды.
Ворота распахнулись. Посреди дороги, загораживая проезд, стоял громадный рыжебородый воин в латах. Шлем держал на локте правой руки, ветер слегка ерошил длинные огненно-красные волосы, ниспадающие на плечи.
Томас грузно соскочил с коня, звякнул железом, а рыжебородый двинулся вперед. Они обнялись с таким грохотом, словно сшиблись две наковальни, брошенные рукой великана, а когда хлопали друг друга по плечам и радостно орали — стоял грохот, будто тараном выбивали железные ворота и брызгали искры.
— Сэр Томас!
— Сэр Горвель!
Оруженосцы и малая кучка стражей в безмолвном почтении стояли редкой цепочкой по кругу, взирали на могучих воинов, кто-то осмелился, наконец, поднять меч, прокричать славу крестоносному воинству.
Один из оруженосцев взял коня Олега под уздцы, сказал важно:
— Я отведу в конюшню, а ты иди в челядную. Поужинаешь со слугами.
Олег кивнул, спрыгнул, присел, разминая ноги. Топоры оставил на седле, а лук сунул рядом с колчаном в сумку, что висела за плечом. Чачар соскочила, как мотылек, грациозно бросила поводья второму оруженосцу. Томас высвободился из объятий рыжебородого хозяина, поспешно крикнул вслед Олегу:
— Сэр калика, погоди!.. Да остановись же, глухой черт!.. Сэр Горвель, это не слуга мне, а доблестный сотоварищ, собоец. Соратник по-ихнему, по-росски.
Горвель дружески опустил Олегу на плечи руки в перчатках из тонких булатных колец:
— Приветствую, сэр… калика. Мой замок — твой замок. Располагайся, как дома! Это у англов: мой дом — моя крепость, а у нас все настежь, а сердце на рукаве.
Его загорелое, испещренное шрамами лицо выразило изумление — ладони в булатных перчатках словно бы лежали на круглых гранитных валунах.
— Нам много не надо, — ответил Олег сумрачно. — Охапка сена для коней, угол для сна, ломоть хлеба на ужин.
Горвель огорченно хлопнул ладонями по железным бедрам:
— Чего нет, того нет! Придется бедным коням жрать отборный овес, гостям — довольствоваться перинами в спальнях, а на ужин вместо хлеба подадут только пироги, сладкие лепешки и сэндвичи. А чтобы сухое пролезло в горло, найдется чем запить!
Томас внимательно посмотрел на Горвеля, засмеялся:
— Если ты тот же, то, пожалуйста, не подавай к столу вино в бочках! Несколько кувшинов вполне достаточно.
— Конечно-конечно, — успокоил Горвель. — Этого достаточно! Для начала.
Глава 7
Олег вошел в большой зал, остановился на миг, оглушенный громкими голосами, грубыми шутками, песнями, здравницами. Посреди освещенного ярко пылающими смоляными факелами зала за двумя широкими столами пировали все семеро франков, пили, ели, выкрикивали тосты. С ними были и сарацины, принявшие веру Христа или просто поступившие на службу к отважному воину.
Олег ощутил цепкие ощупывающие взгляды. Красноволосый как франк, зеленоглазый, широкий в кости и с угрожающе раздутыми мышцами, он в то же время был подозрительно тщательно вымыт, влажные волосы прилипли ко лбу, он явно успел вытряхнуть пыль из одежды. Франкские рыцари даже в стране сарацин оставались верны привычкам Европы: мылись редко, посуду давали вылизывать псам — те носились по всему залу, дрались за кости, поднимали задние ноги, обливая ножки столов, особенно стараясь попасть на ноги гостей, Чачар в особенности, чтобы включить их тоже в число знакомых. Слуги и наемники из сарацин, повинуясь Корану, за неделю мылись чаще, чем благородные рыцари за год.