– Доброе утро, – произнесла Карен застенчиво, опуская голову под взглядом его пронизывающих черных глаз.
Минута, которой все утро боялся Нико, наступила. Прошлой ночью он долго не мог уснуть, думая о том, что произошло. Ему было не по себе от мысли, что он впервые за долгие годы потерял контроль над собой.
Когда он утром посмотрел на Карен, доверчиво и умиротворенно прильнувшую к его груди, то понял, что пропал. Нико думал, что забота о ком-то, любовь, нежность, доверие – все осталось далеко в прошлом, но с появлением Карен все эти чувства вернулись к нему. Он знал, что выполнит любую ее просьбу. Нико чувствовал, что изменился, стал другим, и причиной этого была его любовь к Карен.
Когда они занимались любовью прошлой ночью, Нико поклялся себе, что воплотит ее сон, станет для нее страстным цыганом, о котором она мечтала, докажет, что у любовных историй бывают и счастливые развязки. Теперь Нико понял, что подставил сам себя. Вцепившись пальцами в край стола, он изо всех сил пытался держать себя в руках.
На ней были те вещи, которые они купили – джинсы и голубой свитер. Нико заметил, что, хотя они выбирали одежду впопыхах и у них не было времени даже примерить ее, Карен прекрасно выглядела в новом свитере. Голубой цвет идеально подходил к ее томным незабудковым глазам, придавая ей сходство с русалкой.
– Вижу, ты нашла душ, – сказал он, взглянув на ее влажные серебристые волосы. – Иди сюда, поближе к плите, здесь теплее.
Карен не двинулась с места. Так даже лучше. Ему не придется объясняться. Нико по выражению лица Карен понял, что она почувствовала в нем перемену. Нико хотел, чтобы она поняла, что их близость прошлой ночью была случайной. Наступило утро, и пора соблюдать дистанцию.
– Что-то не так? – спросила она.
В ее взгляде промелькнула неуверенность. Может быть, она тоже сожалела о случившемся. А может, прошлая ночь не значила для нее столько, сколько для него. От ее взгляда у Нико перехватило дыхание. Он чувствовал, что и она испытывает неловкость.
Карен никак не могла сообразить, что произошло. Когда она входила в кухню, то ожидала всего, чего угодно, но только не такой отчужденности. Что-то разладилось в их отношениях. Она едва сдержалась, чтобы не выбежать из кухни. Нико пугал ее. Она чувствовала себя амебой под микроскопом ученого.
Она подошла к окну. Черные замерзшие деревья, которые росли вдоль реки, угрожающе гнулись и качались на ветру. У Карен вдруг появилось такое чувство, будто на всей Земле не осталось никого, кроме них с Нико. Ей очень хотелось вернуть то особое чувство близости и доверия, что возникло между ними вчера, но она не знала, как это сделать.
– В чем дело, Нико? Ты жалеешь о том, что произошло между нами?
Она говорила тихим, запинающимся голосом, и Нико захотелось притянуть ее к себе, сжать в объятиях и попросить прощения, но он сдержался и не двинулся с места. Это было бы нечестно по отношению к ней.
– Ты пугаешь меня. Я, конечно, предполагала, что мне нечего рассчитывать на длительные отношения, но не думала, что это будет так: трам-тарарам-спасибо-мадам – и тебя выставляют за дверь.
– Послушай, принцесса, то, что произошло вчера ночью, это… ну, это нельзя принимать в расчет. Ты хотела, чтобы тебя утешили, а со мной… ты чувствовала себя в безопасности. Не волнуйся, я не собираюсь набрасываться на тебя всякий раз, когда ты рядом.
– Нельзя принимать в расчет? Значит, «разойтись, как в море корабли», так, что ли? – она сейчас говорила строгим голосом, каким привыкла журить своих нашаливших учеников.
Своих учеников? Да, конечно, она работала учительницей в школе. Нико был прав: память о прошлом постепенно возвращалась к ней. Она все же не удержалась и спросила:
– А что же случилось с фантазией?
Нико положил на тарелки яичницу и поставил на стол блюдо с тостами.
– С фантазией? Ничего не случилось, принцесса. Это все и есть фантазия. – Он замолчал и, чтобы скрыть замешательство, потянулся за солонкой. Потом устало посмотрел ей в глаза и произнес: – В мире столько кухонь, почему же тебе надо было войти именно в мою, куколка?
– Хэмфри Богарт? Ладно, я подыграю тебе. Я не выбирала твою кухню, незнакомец, а вошла в нее случайно. К тому же ведь это даже не твоя кухня, правда?
– Разве ты не знаешь, дорогая? – Нико перевернул стул и сел на него лицом к спинке, широко расставив ноги. – Сегодня утром мы завтракаем в вагоне-ресторане восточного экспресса, а потом будем любоваться восходом солнца над рекой Янцзы.
– И мы даже не знаем имен друг друга. Мы не замечаем, как летит время. Правда, романтично?