Нико кивнул.
– Мозг – очень сложный орган, и мы только начинаем постигать его функции, – произнес он голосом профессора, читающего лекцию студентам-первокурсникам. – Но науке уже известно: все воспоминания о событиях, которые могут вызвать психологическую травму, автоматически блокируются мозгом, как бы забываются.
– Навсегда?
– Не обязательно. Обычно память понемногу возвращается. Отдельные образы возникают под воздействием слов, запахов, событий, посредством ассоциаций. Расскажи мне о своем сне про цыгана на белом коне, – попросил он, меняя тему.
Карен смущенно отвернулась к окну.
– Глупо, конечно, но он стал мне сниться, когда я начала читать книжку про шотландскую леди, обещанную знатному богачу, которого она не любила. Она была уже немолода и знала, что у нее нет выбора, но никак не могла заставить себя назначить день свадьбы. Однажды в те места, где она жила, пришел бродячий табор.
Нико прищурился, с иронией взглянул на нее.
– Так вот откуда взялся цыган в рубашке из алого шелка?
Она покраснела и кивнула.
– Люди из города отворачивались от цыган, в глаза называли их ворами и убийцами. Как-то вечером, на закате, к маленькому дому, стоящему на окраине вересковой пустоши, подъехал цыган. Он гарцевал на белом коне, в гриву которого были вплетены цветы и алые ленточки, на упряжи звенели серебряные бубенцы.
Воображение Карен тут же нарисовало скачущего по тропинке всадника. Вот он все ближе и ближе… И тут Карен увидела, что на коне сидит Нико.
Теперь Нико догадался, почему он так легко дозвался до нее. Подсознательно она уже была готова к тому, чтобы в ее жизни появился цыган.
– Ну, и что же случилось дальше?
– Женщина влюбилась в него. Она знала, что придет день и табор уйдет. Но это был ее последний шанс стать счастливой, и она отбросила прочь сомнения и страхи. Она стала встречаться с цыганом на болотах, предаваясь любви и не думая о будущем. Но случилась беда: их увидели вдвоем.
– Ого! Не повезло, а?
– Жених отвернулся от нее, люди в городе стали ее презирать…
– А цыган уехал и оставил ее с ребенком.
– Нет. По крайней мере, я не могу этому поверить. Он сказал, что вернется за ней, что любит ее и не может без нее жить. Он сказал, что ничто не разлучит их.
– И он вернулся?
– Не знаю. Я не дочитала книгу до конца. Я даже не хочу знать, чем закончилась эта история, так я могу придумать свой конец.
– А сон, тебе все еще снится этот сон, да? Поэтому ты плакала прошлой ночью?
– Да. Я чувствую, что он не вернулся к ней.
Карен поднялась и подошла к вешалке около входной двери.
– Я пойду прогуляюсь, – сказала она, натягивая перчатки и куртку. – Мне надо поразмыслить над тем, в каких рамках должны держаться любовники.
Задумавшись о книге, Карен не услышала ответа Нико. «А цыган уехал и оставил ее с ребенком», – это невинное замечание не шло у нее из головы.
Неужели он беспокоится об этом? В конце концов, он тоже цыган, но на острове их никто не увидит, а вот в городе кто-то разыскивает ее.
Кто мог быть ее преследователем? Карен надоело вспоминать прошлое. Даже если все, что сейчас происходит с ней, всего лишь фантазия, она, пусть ненадолго, поверила в нее. Она хотела чувствовать тело своего любовника рядом со своим разгоряченным любовью телом, она жаждала страсти. Залитые солнцем пляжи и ласковый шум прибоя, конечно, замечательно, но сейчас она была согласна и на сырые туманные болота, лишь бы быть рядом с любимым. Где же ты, цыган на белом скакуне?
Слэйд-Айленд
Прежде Нико и калачом не заманили бы на кухню. А теперь он собрал грязные тарелки, сложил их в раковину и потянулся за моющим средством. Моя посуду, он стал обдумывать сложившуюся ситуацию.
Итак, ему удалось вернуть Карен Миллер-Миддлтон к жизни и избавить ее от встречи с дотошным репортером. А потом в ее полубессознательном состоянии он увез ее из больницы на пустынный остров, где нет ничего, кроме снега, льда и пронизывающего холодного ветра.
Карен сейчас не отличала сон от яви и не отвечала за свои поступки, а он занимался с ней любовью. Мало того, Нико знал, что не устоит перед искушением вновь обладать ею, если хоть на минуту потеряет контроль над собой.
Глупо было обманывать самого себя: не только Карен поверила в придуманную им сказку, но и он сам. Рядом с ней его охватывало непреодолимое желание и он знал, что хочет ее, хочет, чтобы их фантазия стала реальностью. Нико никак не мог совладать со своими чувствами, взять себя в руки. Притяжение, которое он испытывал к Карен, было слишком сильным.