– Да, – тихо промолвила Карен. – Я надеюсь, что когда-нибудь в будущем моя мечта осуществится.
И она стала любоваться узкой улочкой, которую они проезжали. Дома здесь были простыми и элегантными, с изящными фасадами, овальными окнами и резными железными решетками балконов.
Нико услышал какие-то новые интонации в ее голосе. Она, как и он, не знала, что может произойти сегодня вечером, но была готова встретить свою судьбу. Одна. Ей больше не был нужен ее цыганский любовник. При этой мысли Нико чуть не застонал.
– Не знаю, – глубокомысленно заявил Сэм, – по-моему, перемены – это хорошо. Вот я, например, думаю, что жен и работу надо менять раз в пять лет, не реже.
– Сэм, ты ведь не женат. Что же касается работы, то ты можешь быть только репортером и никем иным, – рассмеялся Нико. – Люди всегда остаются сами собой, даже когда пытаются измениться. Кстати, Сэм, о нас что-нибудь было в газетах?
– То есть, все ли, кому надо знать, знают о том, что вы с Карен придете сегодня на вечер? Наверное, да. Твой друг Мак позаботился об этом. Так расскажешь ты мне наконец, что затеял? Для чего весь этот сыр-бор?
– Это ловушка для преследователя Карен. Он обязательно придет сегодня на вечер.
– Зачем?
– Он думает, что Карен решила вернуться в Миннесоту и дать против него свидетельские показания.
– А это правда?
За Нико ответила Карен.
– Да.
– А в чем заключается наша задача? – серьезно спросил Сэм.
– Мы должны охранять Карен.
– А что, если ее преследователь так и не объявится?
– Тогда мы просто хорошо проведем вечер – великолепное шампанское, изысканные закуски – и соберем кучу денег для больницы.
– Ну не знаю, Нико, – пробормотал Сэм. – У меценатов, должно быть, странные вкусы, если они придут на этот благотворительный вечер. Я понимаю, если бы он проводился в музее Метрополитен, а то в Сохо… Не уверен, что на этот вечер вообще кто-то придет, кроме нас.
Он сбавил скорость, пытаясь разглядеть номера домов. Света фонарей не хватало, чтобы разогнать сгущавшиеся сумерки.
– Мрачновато тут, – произнес он. – Ты, Нико, конечно, не знаешь, где именно находится нужное нам здание?
– Нет. Но мне кажется, мы его не пропустим.
Вскоре тишину переулка оживили гудки машин. Десятки автомобилей, выстроившись в ряд, высаживали пассажиров и разворачивались для парковки.
Швейцар в темно-зеленой ливрее подскочил к ним и помог Карен и Нико выбраться из автомобиля.
– Я припаркуюсь и догоню вас. Увидимся внутри, – предложил Сэм.
– Нет, пойдем вместе.
Вдоль покрытой ковром лестницы выстроились репортеры. Свет прожекторов ослепил глаза.
– Да это же Николай Шандор с…
– Кто ваша очаровательная спутница, док?..
– Эй, задержись на секундочку, красотка. Я помещу твою фотографию на первую страницу, – долетало до Карен.
– Ого, столько шуму подняли, что сама Шарон Стоун могла бы позавидовать, – пробурчал Сэм.
Неосознанно Карен придвинулась поближе к Нико, и он, ослепительно улыбаясь, обнял ее за плечи. В дверях он замедлил шаг и обратился к журналистам:
– Спасибо всем. Поддержка прессы нам просто необходима. Моя дама поможет мне сегодня вечером привлечь инвестиции в наш госпиталь. Не правда ли, Карен?
– Конечно, дорогой. Для этого мы здесь, – подыграла ему Карен.
Это было неофициальное заявление для прессы. Журналисты схватились за блокноты.
Нико прищурился. Он привлек внимание к Карен, теперь нужно ждать ответных действий от преследователя.
– Ну вот, – еле слышно прошептал он со скрытой угрозой, – мы вынули знамя из чехла, и это не белый флаг.
Карен была очарована интерьером галереи. Раньше здесь размешался машиностроительный завод, потом здание отремонтировали и обновили, но двухъярусный потолок в центре оставили нетронутым, и у посетителей создавалось ощущение легкости и простора. На сферической рампе вдоль стен размещались экспонаты.
Произведения искусства предоставили для аукциона меценаты. Все средства, вырученные от их продажи, шли в фонд госпиталя. На этих ежегодных благотворительных вечерах современные художники приобретали известность.
На первом этаже был устроен небольшой банкет для гостей. Столы ломились от всевозможных закусок и напитков. В холле играл струнный оркестр, но смех и оживленные голоса почти заглушали музыку.
В фойе Карен неохотно отдала свое пальто швейцару. Ей не хотелось расставаться с мехом даже на время, и то ли от того, что ей вдруг стало холодно, то ли от того, что на нее обратились любопытные взгляды, Карен зябко передернула плечами.