Выбрать главу

Отсутствие Ткача Судеб могло означать, что божество секретов попало в опалу. Или то могло быть уловкой, призванной дурачить наблюдателей. Черта между божественным промыслом и откровенной придурью в Ишмире давным-давно стерта.

В нескольких кабинетах верхнего этажа неприятельского посольства еще горел свет. Третий секретарь всмотрелся туда, безотчетно подумав о своих «коллегах» с той стороны. Несомненно, они тоже крадутся в ночи, тянут за нити и прислушиваются, как дрожит паутина мира теней. У них есть свои шпионы, следящие за гаванью, за складами алхиморужия, за наемничьими биржами. У них есть свои осведомители и доносчики и, как у него, легенды для прикрытия. Пустые бюрократические чины, драпировавшие их истинную суть, как его пальто отлично прятало пистолет.

Годами он не брал отпуск, ибо это подразумевало возвращение в Старый Хайт, а там с некоторых пор ему было не по себе. Не Хайт стал другим, а он сам. Разумеется, не являлся он и частью этого города; можно отдавать должное и неуемной гвердонской энергичности, и низменным методам выживания, но он – хайитянин. Его кости принадлежат дряхлой Империи.

Оглянувшись на Посольский ряд, он увидал патруль – пару стражников. Недели три назад на этой самой улице произошло убийство, застрелили чужого шпиона. Короткое проявление насилия, подобно первой дождевой капле перед ненастьем.

Сегодня ночью у него дела за дальним склоном Замкового холма. Он шмыгнул на узкие ступени, скользкие от послеполуденного дождика, потом прошел под аркой, ведущей к новому пролету, и по нему спустился в подземку. Вспомнил, как восторгался подземным транспортом в первое посещение. В Хайте проложено несколько рельсовых линий между городами и поместьями великих Домов, но поезда Гвердона – современная техническая диковина. Туннели, по которым они мчатся, порой старше самого города. Старые заброшенные упырьи ходы. Внизу город больше, чем наверху, – гласила старая поговорка, хотя, собственно, теперь это неправда. Добавился Новый город и перетянул соотношение в пользу поверхности.

Конечно, если предположить, что под зловещими мраморными улицами и светлыми башнями Нового города нет новых лабиринтов и катакомб. Лично он не отваживался посещать ту часть Гвердона – там на улицах властвуют неведомые опасности; поэтому взаимодействовал с Новым городом на расстоянии, через агентов и наемных прислужников. Посматривал на новый район из закопченного оконца спокойного домика на Гетис-Роу.

Пока поезд громыхал сквозь темноту, секретарь развлекался, воображая в глубинах Нового города невероятные дворцы отдохновений и подземные грибные сады, таившиеся в чернильной пустоте за окном. Время от времени искры от колес поезда высверкивали, очерчивая стены туннеля короткой вспышкой. Ничего, кроме измалеванной краской зеленоватой скальной породы, но секретарь не мог избавиться от ощущения: сверкни искра мигом позже или секундой раньше, он стал бы свидетелем очаровательных картин.

Приближаясь к следующей станции, поезд замедлился. Там вошли еще трое пассажиров. Двое были молодой нетрезвой парой в серых студенческих рясах. С хохотом они рухнули на сиденья у двери, целуясь и лапая друг друга. Нетерпеливые пальцы юноши бередили цветы, вплетенные девушке в волосы.

Другая пассажирка, женщина постарше, несла охапку брошюр. Звякали серебряные медальоны и амулеты, пока она брела в его сторону по вагону. Третий секретарь опознал знаки: немолодая женщина была послушницей Хранителей. В наши дни церковь Хранителей вынуждена бороться за паству наравне с остальными религиями Гвердона. Третьему секретарю стало жалко женщину, которая оказалась обязана впаривать насмешливому городу свою веру. В ее молодости Хранители на деле руководили Гвердоном, а жизнь, посвященная служению церкви, считалась почетной и вознаграждалась сполна. Реформы Келкина обрушили все. Эта женщина показалась ему крабом на сухом песке. Волна выплеснула бедное созданье, и во второй раз уже не нахлынет, приходится метаться туда-сюда в поисках хоть какой-нибудь лужицы.

Но все его сочувствие испарилось, когда она, выбрав из всех свободных мест в этой половине вагона, присела с ним рядом. Легкий аромат ладана от одежд никак не хотел маскировать прогорклый старушечий запах. Она предложила брошюру.