- Благодарю, что приняли меня в столь поздний час, Ваше Преосвященство. Я не стал бы беспокоить вас, но мою исповедь нельзя доверить больше никому.
Энском приложился губами к епитрахили, расправил складки ночной рубашки, указал гостю место у аналоя и направился к алтарю.
Камбер, ухватив за рукав, развернул его к себе и начал возвращать свой облик.
- Что!..
На глазах архиепископа на затуманившемся лице проступали черты человека, отпетого в кафедральном соборе несколько дней назад. Энском привалился к стене и потянулся к своему нательному кресту. Его рот открывался и закрывался, наконец сложилось единственное слово: "Камбер!"
Камбер смиренно улыбнулся и опустился на колени у аналоя, на место, предназначенное ему.
- Прости, старый друг. Я знаю, как трудно, и то ли еще будет.
- Но как?.. Ты был мертв! Я видел тебя! Я служил по тебе отходную! Энском качал головой и снова и снова смотрел на Камбера, проводя рукой по глазам, словно желая избавиться от наваждения.
- Тебе будут не по нраву мои объяснения, еще меньше понравится то, что я должен продолжать начатое и просить твоей помощи. Алистер убил Ариэллу и погиб. Умер он, а не я.
- Но ты...
В это мгновение Энскома осенило, и он опустился на ступеньку перед алтарем, как громом пораженный.
- Ты изменил облик. Ты понимал, что утрачиваешь влияние, мы ведь даже говорили об этом. И решил начать сначала, раз Каллен умер. Он был мертв?
Энском так испугался своей догадки, что не сумел ее скрыть. В то же мгновение Камбер был возле прелата, устремив серые глаза в его смятенные голубые.
- Милый друг, не думай об этом! Как могло прийти тебе в голову, что я убил друга и сподвижника ради своих политических выгод?
Энском отвел глаза.
- Убийство - очень страшное слово, - прошептал он. - Порой достаточно отказать в помощи тяжело раненному, и результат будет тот же.
Наступила долгая тишина, потом Камбер ответил едва слышно:
- Разве я из числа способных на такое?
Энском протяжно выдохнул.
- Не думаю... Нет. Но я и предположить не мог, что ты примешь облик мертвого. - Он поднял голову. - Скажи мне то, что я хочу услышать, Камбер.., и моли Бога, чтобы это было правдой.
Энском хотел видеть глаза Камбера, и Камбер тоже этого хотел. Они будто пытались заглянуть друг другу в душу. Наконец гость заговорил:
- Я не могу винить тебя в сомнениях, милый друг. Твоя совесть и высокий сан требуют этого. Но, поверь, я ни прямо, ни косвенно не виновен в смерти Алистера Каллена. Он был мертв, когда мы нашли его. Йорам может подтвердить это. Он все время был со мной.
- Йорам?
Энском облегченно вздохнул и вытер рукавом вспотевшее лицо.
- Бог мой, Камбер, тебе придется дать мне несколько минут, чтобы свыкнуться с этим. - Он нервно потирал руки. Отвернулся в сторону и снова заговорил, размышляя вслух. - Ты поменялся оболочками с Алистером и исполнял его роль.., почти две недели. - Он замолчал и взглянул на Камбера. - Выполнял обязанности священника, не так ли?
Камбер покачал головой.
- По существу - нет. Мне удавалось не выходить за пределы своего диаконского посвящения. Об этом можно не беспокоиться.
- Но ты играл роль настоятеля михайлинцев. Не хочешь же ты сказать, Камбер Мак-Рори, что не служил мессу, не исповедовал и не совершал других святых таинств, права на которые не удостоен.
- Пока нет. Но... - Камбер вздохнул, - сегодня вечером, после не очень деликатной подсказки моего сына, я понял невозможность продолжать такую жизнь и, если ты не поможешь мне, завтра же признаться во всем. Многие, да и ты тоже, считают меня отчаянно дерзким, но никогда не осмелюсь я принять епископскую митру, не будучи священником.
Энском долго смотрел на него, отыскивая в дымке деринийской премудрости чистое зерно истины, потом опустил глаза.
- Значит, ты пришел ко мне получить священство?
- Да. И это должно быть сделано сегодня, сейчас. Я приму любую епитимью, искуплю, чем только можно, содеянное мной. Возможно, я преступил дозволенные пределы в своем стремлении сделать добро Гвинедду. Но ради этой страны я на все готов. Энском, у меня был сын, и я потерял его. Катан - одна из бесчисленных жертв Имра... Но это в прошлом. Ты поможешь, Энском? Введешь меня в священство?
- Камбер:
Голос Энскома замер, он смотрел на распятие над алтарем.
- Камбер, ты понимаешь, о чем просишь? Это совершается раз и навсегда.
- Я всегда желал быть священником, даже в детстве. И ты знаешь это. Если бы братья не умерли так рано, я остался бы в семинарии, и мы с тобой приняли бы священный сан одновременно. Сейчас я мог быть епископом, а может, и занимать твой пост.
Он указал на перстень архиепископа на пальце Энскома, тот вытянул руку, и аметист блеснул на ней. Архиепископ поднял голову, его голубые глаза сияли.
- Наверное, ты прав, - он попробовал улыбнуться. - Ты мог стать превосходным епископом.
- Надеюсь, я буду им. По крайней мере, твое благословение даст мне шанс.
Энском отвернулся, поигрывая расшитой епитрахилью, потом долго изучал свой перстень. В конце концов, подняв голову, он ненадолго встретился взглядом с Камбером и решительно поднялся.
- Ты избрал нелегкий путь, Камбер. Но хорошо. Я посвящу тебя. - К архиепископу вернулась привычная твердость.
- Однако не жди от меня снисхождения.
- Я был бы разочарован всякой поблажкой.
- Ладно. Мы поняли друг друга. Из того, что ты говорил, я сделал вывод, что по крайней мере Йораму известна правда о тебе.
- Йорам ожидает твоих распоряжений. Эвайн и Рис тоже. Больше никто не знает истины. Энском кивнул.
- Свидетелей не так много. У тебя их могло быть много больше. Придется утешиться, что все присутствующие безусловно желанны, - он продолжил, помолчав:
- Тебе больше нечего сказать, не так ли? Для одной ночи было довольно сюрпризов.
- И еще один, последний, - Камбер улыбнулся.
- Ты меня пугаешь.
- Вопрос в имени, - быстро добавил Камбер. - Возможно, тебе покажется пустым, но я хотел бы в новом духовном звании сохранить свое диаконское имя.
- Кирилл? Не вижу в этом ничего предосудительного. Ты ведь и прежде часто использовал его как второе имя, не правда ли? Кроме того, об этом никто не будет знать, кроме нас и твоих детей.
- Мне бы также хотелось прибавить это имя во время рукоположения в епископы. Ведь я вправе принять вместе с новым саном и дополнительное имя.
Энском поднял бровь.
- Тебе хочется присоединить это имя к имени Алистера? А не поможет ли это каким-нибудь дотошным умам приблизиться к истине, сложить единую картину?
- А что можно сложить? - возразил Камбер. - Легко объяснить решение данью памяти старому другу.
- А вдруг объяснения не удовлетворят?
Камбер пожал плечами.
- Как священник и епископ, хранящий секреты исповеди, я не могу быть подвергнут считыванию мыслей, если ты как архиепископ не потребуешь этого. Другого пути доказать, что я не Алистер Каллен, нет.
- Это ты так думаешь, - пробормотал Энском. - Будь по-твоему, настаиваешь, так и сделаем.
Он остановился в проеме дверей, сделавшись темным силуэтом на фоне огня свечей в соседней комнате. Его ночная рубашка и взъерошенные волосы никак не вязались с торжественной решимостью лица.
- И последнее, прежде чем я оставлю тебя наедине с твоей совестью и пойду заниматься приготовлениями. Очевидно, ты обдумал все заранее. Может, хочешь провести посвящение в каком-то определенном месте? Разумеется, в соборе, как должно, церемония в любом случае не состоится.
- Да, в михайлинской часовне, где мы провозгласили Синила законным наследником престола. Место вполне подходит. А ты как думаешь?
Глава 16
Ибо всякий первосвященник, из человеков избираемый, для человеков поставляется на служение Богу, чтобы приносить дары и жертвы за грехи.