– С вами плохо обращались? – спросил Каллен. – Вам причиняли боль?
– Физическую – нет, – прошептал Синил. – Да вам и не требовалось этого. Вы были настоятелем одного из самых могущественных и уважаемых Орденов в этом мире. А Камбер был Камбером. Что тут еще нужно добавлять? За вами стояли Целитель, – он указал на Риса, – и мой брат во Христе отец Йорам, и архиепископ Энском, примас Гвинедда. И даже ваша застенчивая, невинная дочь, Камбер. О, как коварно она предала меня! И все вы говорили, что моей священной обязанностью было оставить излюбленное поприще и принять ненавистную корону!
– И вы послушались, – спокойно сказал Камбер.
– Да. Что еще оставалось делать? Если бы я попробовал перечить, вы убили бы меня или подчинили себе, сломив мою волю. Я не мог противостоять всему и всем. Я всего лишь слабое человеческое существо.
– Разве раньше не бывало мучеников? – холодно осведомился Каллен. – Вы могли выбрать этот путь, но не решились. Если ваша вера столь дорога вам, почему же вы так быстро сдались? Да, мы не слишком церемонились, но вы не можете перекладывать всю ответственность на наши плечи, Синил. Если бы вы были стойки, нам ничего не удалось бы.
– А может быть, вам так ничего и не удалось! – крикнул Синил и, сверкнув глазами, бросился вон.
– Открытая война, – пробормотал Камбер, когда шаги короля затихли.
– Он скоро придет в себя, – сказал Каллен. – По крайней мере, должен. Или я всех нас погубил. Прошу простить. Кажется, мое негодование в конце концов разрядилось.
Йорам, повесив голову, перебирал в пальцах епитрахиль.
– Отчасти это и моя вина. Я утратил выдержку. Прости, отец, что и тебя втянули.
Он виновато взглянул на Камбера, но тот улыбнулся, пожав плечами.
– У него есть несколько часов, чтобы остыть. Возможно, ему следовало услышать все это. Ведь мы правы, как, впрочем, и он.
– Верно. – Каллен вздохнул и надел меч поверх синей михайлинской сутаны. – Верно. Полагаю, через несколько часов выяснится подлинная правота каждой из сторон.
Глава 6.
Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил.
Размышлять о возможных последствиях спора времени не было. Пора было отдать последние приказы, выслушать донесения разведки, напоить и оседлать лошадей, проверить перед боем оружие.
Сопровождаемый сумрачным Йорамом, Камбер отправился к своему отряду, чтобы выслушать доклады офицеров. Каллен осмотрел михайлинских рыцарей со строгостью, невиданной прежде. Молчаливый, поджав губы, он вместе со своим заместителем обходил ряды воинов.
Рису выпала обязанность разбирать палатки для раненых, распределять обязанности между дюжиной Целителей и вдвое большим числом лекарей-людей, которых подобрали специально. К концу дня у хирургов и подручных будет полным полно дел, другие займутся легко раненными, Целителям придется иметь дело с тяжелыми случаями. Те, кому они будут бессильны помочь, перейдут на попечение священников.
При самой лучшей организации лазарета после боя здесь неизбежна неразбериха, и даже втрое больше Целителей не смогли бы спасти всех страждущих. Многих не удастся сразу перенести в лагерь, и они останутся на поле брани до окончания сражения. Посылать к ним Целителей во время битвы было бы неоправданным риском при сильном недостатке лекарей.
Покинув Каллена и остальных, король поспешно вернулся в свой шатер и не выходил оттуда до тех пор, пока не пришло время садиться на Фростлинга. Короля сопровождал Джебедия, предупрежденный Йорамом о перепалке Синила и Каллена, поэтому он старался не быть навязчивым и держаться с наибольшей предупредительностью. Приказания отдавались негромко, непременно после королевского дозволения. Синил старался отвечать как можно более кратко, подавляя свой гнев. Никто не решался попусту тревожить его, а молчание короля воспринималось как решимость. Синил стискивал зубы и старался как можно крепче держать поводья, радуясь, что лицо скрыто забралом.
На противоположных сторонах поля выстраивались войска. Противный холодок возник внутри и комком застрял в горле. Сейчас так не хватало надежного друга. Король скакал в окружении рыцарей личной охраны, среди них далеко не все были дерини, но Синил никого из них не знал настолько, чтобы положиться на него.
Чуть выше на холме Камбер с сыном наблюдали за построением противника. Над легкой влажной дымкой утреннего тумана возвышались знамена, штандарты и рыцарские значки на сотнях копий. Ниже, у границы тумана, тенями двигались пехотинцы, их оружие отбрасывало слепящие блики.
Камбер посмотрел на Йорама, а потом снова на серую пустую равнину перед ними, догадываясь, что мысли сына во многом схожи с его собственными.
– Ты думаешь о том, чего все это стоило, не так ли? – спросил он, иронически улыбаясь.
Йорам прищурился, продолжая вглядываться в даль.
– Сегодня утром я оказался круглым идиотом, – расстроенно сказал он. – Все, на что было положено столько усилий, обратилось в прах. Неужели он никому не верит?
– Очевидно, нет, по крайней мере пока. Наши с тобой надежды на Алистера и его дружбу обмануты, возможно, они изначально были велики, принимая во внимание мою совершенную несостоятельность в данной области. Я никогда не думал, что Алистер.., или ты сможете вот так его завести.
Йорам рассматривал луку седла.
– Но ты сам признал, что это правда.
– Верно. Но чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что он не был готов к своему преображению. Должен признаться, мне казалось, что у Алистера хватит терпения еще ненадолго.
– Так и было, – пробормотал Йорам. – Не успел рассказать тебе, но прошлой ночью он опять пытался втолковать Синилу, что хочет помочь ему. Тот снова отказался. После возвращения Алистера мы с Джебедия битый час убеждали его, что его попытка не напрасна, и неудача – это проблема Синила, а не его. Как мне кажется, Каллен чувствовал, что Синил был почти готов принять его предложение. Признаю, я был нетерпелив. Вчера вечером, когда Синил возражал против наблюдательных преград, мне пришлось выйти из палатки. Боялся сказать резкость, о которой потом придется сожалеть. Наверное, утром тоже стоило уйти.
– Тогда почему Алистер…
– Сегодня утром? Полагаю, это было в ответ на то, что Синил шпионил за нами. К тому же не следует забывать о возбуждении перед битвой. За суровой наружностью нашего викария прячется чувственный, легко ранимый человек.
Камбер вздохнул.
– Я ничего не знал о прошлой ночи. Как по-твоему, положение поправимо?
– Трудно сказать. Ты знаешь, Алистер Каллен горд, но он по-своему заботится о Синиле. В последний год он привязался к нему. Я думаю.., я надеюсь, что Синил чувствует это. Видит Бог, если наш король хочет выжить в этом мире, то должен научиться доверять кому-то.
– В таком случае, может, это лишь временное препятствие, – произнес Камбер. – Синил испуган и оттого упрям. Думаю, он не понимает, что имеет дело с человеком, почти таким же упрямым, как и он.
Несмотря на серьезность ситуации, Йорам засмеялся.
– Это точно. Алистер один из самых упрямых людей, с которыми мне приходилось сталкиваться. Почти такой же упрямец, как ты временами.
Камбер тоже развеселился.
– Нет, таким, как я, никто не может быть. Даже твой настоятель. Кстати, вот и он, грозный, как Апокалипсис, Алистер!
Каллен преодолел последние метры по склону холма и натянул поводья, останавливая своего жеребца. Его синяя накидка была уже испачкана грязью, лицо горело возбуждением.
– Остался еще час или около того. Нам известно – распределение ее сил совпадает с твоим описанием. Наш разъезд ввязался в небольшую стычку с ее патрулем, обошлось без потерь.
Камбер мрачно улыбнулся.
– Не думаю, что ей известно о нас столько, сколько удалось узнать мне. У нее не было времени для того, чтобы существенно менять планы, продолжая наступление.