Черт возьми. Лорел была права. Я живу в дерьмовом общежитии.
— И так, ты собираешься сказать мне, чего ты хочешь, или просто будешь пялиться на мое дерьмо, как идиотка, всю ночь?
Я закрываю глаза, борясь с разочарованием, и поворачиваюсь к нему лицом. Одарив его легкой вежливой улыбкой, я складываю руки перед собой и стараюсь казаться спокойной и собранной.
— Ну, я хотела сказать это всю неделю, но ты почему-то избегаешь меня, — начинаю я сладким, как сироп голосом. — Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты спас меня в понедельник. Это было действительно…
— Если ты не собираешься поблагодарить меня, положив в свой рот мой член, ты можешь сохранить все свои слова и убираться, — отвечает он, прерывая меня.
У меня отвисает челюсть, я смотрю на него в полном недоумении.
— В чем, черт возьми, твоя проблема? — Требую я.
Он наклоняет голову и говорит саркастическим тоном.
— Какая проблема? У меня нет проблем.
— Как будто, черт возьми, ты этого не знаешь! По какой-то богом забытой причине у тебя, похоже, есть проблемы со мной, но ты никогда не удосуживался сказать мне, в чем дело.
— Тебе что-нибудь говорит слово чертовски вкусная? — Он усмехается. — Но ты хочешь знать, в чем моя главная проблема с тобой? Это твое присутствие. Я не выношу твоего вида, так что тебе нужно убираться к чертовой матери из моей комнаты. Ты портишь мне кайф своими сомкнутыми ногами и…
— Боже, ты себя слышишь?
Прежде чем я точно понимаю, что делаю, я подкрадываюсь к нему, пока мы не оказываемся лицом к лицу.
— Если мое присутствие для тебя такая чертова проблема, то почему бы тебе просто не оставить меня в покое? Я не заставляю тебя все время быть рядом со мной!
— Это ты врываешься в мою комнату поздно ночью, пытаясь вытолкнуть на меня свою полудурковатую благодарность?
Он делает еще одну затяжку и смотрит на меня сверху вниз.
— Я пришла искренне поблагодарить тебя за то, что ты спас мне жизнь! — кричу я, тыча кончиком пальца ему в грудь. Святое дерьмо, он тверд как скала, и у меня так пересыхает в горле, что я вынуждена прочистить его, прежде чем продолжить свою тираду. — Но, черт возьми, я бы хотела чтобы это был не ты. Любой другой был бы лучше. Я бы не чувствовала себя чертовски в долгу перед тобой!
— Ну, ты можешь погасить свой долг, убравшись к чертовой матери.
Он отворачивается от меня, как будто на этом наша дискуссия заканчивается, но я с ним еще не закончила. Отнюдь нет.
— Ты знаешь, я пришла сюда, пытаясь быть милой.
Не совсем.
— Чтобы, возможно, положить конец вражде между нами.
Ложь.
— Ты тот придурок, который отказывается отпустить обиду, которую ты затаил на меня. Я просто пытаюсь существовать здесь, так почему ты мне не позволяешь?
— Неужели Джеймсу было так трудно заставить тебя уйти?
У меня такое чувство, будто я только что получил кирпичом прямо в лицо. Почему он произнес это имя? Откуда он знает о Джеймсе?
— Что … что ты сказал?
Я задыхаюсь, паника сотрясает мой голос.
Он смотрит на меня, отвратительная ухмылка играет на тех же губах, о которых я глупо фантазировала в течение нескольких дней.
— Он, наверное, был рад избавиться от тебя, верно? Так, скажи мне, как он это сделал? Как он заставил твою липкую задницу отвалить к чертовой матери?
Я не могу думать. Мое тело движется чисто инстинктивно. Я сокращаю расстояние между нами несколькими короткими шагами, и вдруг моя раскрытая ладонь врезается ему в лицо сбоку. Это похоже на удар о стальную стену, но его глаза на мгновение расширяются от удивления.
— Черт возьми…
— Откуда ты знаешь это имя? — шиплю я, мое сердце бешено колотится, а дыхание прерывистое. — Откуда, черт возьми, ты знаешь это имя?
Его глаза сузились, выражение удивления исчезло.
— Кто он? — спрашивает он тем же голосом, которым обвинил меня в том, что я спала с Лиамом.
Когда я втягиваю щеки и качаю головой, его губы жестоко кривятся. Как будто он находит мой гнев забавным. — Ты сказала это, когда пришла в себя в понедельник.
Я этого не помню. Я ничего не помню, кроме ощущения его губ на моих и его воздуха, врывающегося в мои легкие.
Глупо, глупо, глупо.
Мне нужно убираться отсюда. Мне нужно идти, пока он не начал копать. Сэйнт всегда ищет боеприпасы, чтобы использовать их против меня, а Джеймс — ядерная бомба.
— Знаешь что? — Я рычу. — Ты победил. Я ухожу. Я покончила с тобой и твоим психопатическим дерьмом.
Отвернувшись от него, я бросаюсь к двери, стремясь убежать, прежде чем все мои маленькие грязные секреты выплеснутся на его деревянный пол. Однако, когда мои пальцы обхватывают ручку, его рука ударяется о дерево над моей головой, заманивая меня в ловушку. Я не могу открыть дверь под его весом, хотя и дергаю ее с криком.