Разговор, однако, шел о Михале, которого лично он недолюбливал, и для этого у него было достаточно оснований. Он вообще терпеть не мог таких людей, как председатель.
Адам знал трактор как никто другой и работал на нем так, что, по мнению многих, шутя мог занять первое место в соревнованиях по пахоте. Он и собирался уже дважды на эти соревнования, но в последнюю минуту у него всегда что-то приключалось. Дело в том, что Адам обладал удивительной особенностью. Бывает же так с автомашиной: мотор работает четко, безупречно и вдруг ни с того ни с сего что-то под капотом разлаживается — и стоп машина! Господи, что случилось? Никто ничего не может взять в толк. А потом, к удивлению бессильных что-либо сделать пассажиров, машина вновь катит вовсю. Поршни, цилиндры, свечи, передачи — все в наилучшем порядке, хоть отправляйся на гонки. Вот так случалось и с Адамом: вдруг все в нем разлаживается, находит полное безразличие ко всему, вялость. Ни с того ни с сего навалится на него этакое благостное состояние и скует по рукам и ногам, И было оно настолько сильным, что останавливало, намертво тормозило все пятьдесят лошадиных сил его «зетор-супера». Адам, словно подпав под неведомые чары, сразу забывал обо всех своих обязанностях и часа два-три грелся на солнышке, хотя должен был бы торопиться, потому что его наверняка где-то ждали. Как будто истомленный вечными заботами, он начисто выбрасывал их из головы. Но при всем том сердце у него было доброе. Время от времени он кому-нибудь привозил дрова, он вообще всегда охотно помогал людям. Делал он это не ради того, чтоб подработать — хотя и принимал иногда «благодарность» за услугу, — а потому, что не мог отказать соседям. Оттого его и любили. Но у председателя кооператива не встречали сочувствия ни благотворительность Адама, ни периодические «окна» в его работе (могло создаться неверное впечатление, что это взаимосвязано). Терпеть такое было выше сил Михала, да это и противоречило его пониманию порядка. Потому-то у него и возникали постоянно столкновения с Адамом. Последнее произошло совсем недавно. В самый разгар сбора винограда, когда Адам вез с виноградников бочки, полные гроздьев, он вдруг почувствовал неодолимое желание лечь на траву и немножко отдохнуть. Отъехав в сторону от дороги, он — поскольку пора была горячая, — чтобы не привлекать к себе внимания, забрался под трактор, мотор которого не выключил — он так привык к его урчанию, что оно не могло помешать ему вздремнуть. Волею случая поблизости проходил Михал. Он подумал, что Адам не может справиться с какой-то неполадкой в моторе, и решил ему помочь. Ноги Адама торчали из-под трактора, а сам Адам спокойно похрапывал между колесами. Услышав голос Михала, он открыл глаза, но не успел взять в руки гаечный ключ или пассатижи, которые приготовил на всякий случай. Произошел неприятный обмен мнениями, который вывел Адама из равновесия. Он считал это мелочной придиркой и еще раз укрепился в убеждении, что председатель по непонятным причинам просто взъелся на него.
Прошло довольно много времени, после того как прозвучал вопрос Эды, и Адам, вероятно, забыл бы о нем, если б не ощущал на себе пристальных, выжидающих взглядов обоих друзей.
— Они наверняка что-то замышляют, — заявил он. По его тону можно было понять, что Михала он осуждает и всей душой на стороне Вилема.
— Как я уже говорил, у меня такое чувство… я убежден, что сам по себе завод — дело хорошее, оно касается нас всех, — продолжал Вилем. — Исчезнут наши вечные трудности, не придется далеко возить овощи, да и люди в городах получат консервы куда более полезные, потому что они будут изготовлены из свежих продуктов. Само собой, речь идет не только об овощах и фруктах, но и о мясе. Там бы приготовляли и консервировали всякие гуляши, зразы, тушеную говядину с овощами да и что-нибудь специально для тех, у кого больной желудок или там желчный пузырь. Завод — дело стоящее, спору нет, так что мы будем считать его нашим делом. Но в то же время, я думаю, мы должны теперь, когда близятся выборы, сделать еще что-нибудь такое, что каждый мог бы оценить как дело полезное и необходимое всему селу. И тогда все на селе убедятся, что мы не какие-нибудь хапуги, которые пекутся только о том, чтобы отхватить себе кусок пожирнее. Тут надо сделать что-то этакое — ну, словом, для души! Пусть все еще раз осознают, кто открыл им этот путь и кто постоянно заботится о процветании села; пусть все знают, кто действительно хочет для них только хорошего, самого лучшего. Для нас это чертовски важно. Ведь речь идет о доверии!