Пока Марко наливал вино, Вилем внимательно наблюдал за ним.
— Значит, мы обо всем договорились, — сказал он деловито. — Если уж на то пошло, пан священник, мы оба служим одному делу. И не будем с этим тянуть, приступим не откладывая.
Они подняли стаканы, чокнулись — это было как печать, скрепляющая соглашение.
Сначала по селу прокатилась волна настороженности и сомнений — обычных предвестников надвигающихся перемен. Поползли всевозможные противоречивые слухи, возникали различные догадки. Они просачивались в ряды враждующих сторон, подобно тому как сырость проникает сквозь трещины стен, и вызывали удивление и недоверие. Хотя события назревали исподволь, казалось, что они нагрянули внезапно. Поэтому на первых порах у многих возникло ощущение, будто их захватили врасплох.
Вилем ни на минуту не сомневался в успехе. Вечером, когда после встречи со священником он беседовал с друзьями, чтобы рассеять замешательство Эды и Адама, он высказался по этому поводу весьма выразительно и энергично:
— Вот мы и выиграли — дело в шляпе! Большего нельзя было и желать. Я сам удивляюсь. Креста на площади не будет! Что же касается часов, то тут — хоть это кое-кому не нравится — дело обстоит совсем иначе, чем они себе представляют. Часы будут на костеле, это верно, но мы должны смотреть на вещи шире. Часы прежде всего будут служить нам, нашему делу. — Вилем повторил доводы, которые уже излагал священнику, и добавил: — К тому же все село знает, что часы даем мы, комитет и кооператив. Черт подери, ведь не строить же нам для них специальную башню! Так что, в сущности, мы просто воспользуемся готовой башней.
— Да, пожалуй, — после некоторого раздумья согласился Эда.
— С какой стороны ни посмотри, мы и в самом деле не могли ожидать большего! — распаляясь, продолжал Вилем.
Он и сам не сознавал, насколько был прав на сей раз.
В первое же воскресенье марта священник горячо говорил в проповеди о том, как важно и полезно общими усилиями благоустроить село. Он, правда, не сказал прямо о победе, но обрисовал все так, что каждый из прихожан считал этот итог своим личным успехом. Марко призвал верующих в будущую субботу принять добровольное участие в работах по благоустройству, и почти все выразили согласие. На неделе священник зашел к Вилему, в национальный комитет. Потом они вместе осмотрели площадь, что-то обсуждали, советовались.
Всюду шли приготовления к предстоящим работам. Все свары прекратились. Стало ясно, что наступают иные времена.
В субботу почти все село вышло с мотыгами, лопатами, тачками. Кооператив выделил технику — два трактора. Работали на двух участках. Бригада, организованная Вилемом и состоявшая преимущественно из завсегдатаев «Венка», с энтузиазмом принялась за благоустройство площади, а следовательно, и за удаление с нее креста. Эда хоть и загорелся идеями Вилема, но категорически отказался принять участие в работе, связанной с сооружением нового постамента для креста. Впрочем, Вилем понимал это, да и остальные тоже. Группа, руководимая Марко, очищала захламленный пустырь между костелом и домом священника. Она должна была снести выстроенный когда-то Матяшом навес и разбить сквер.
Произошло то, на что ни Вилем, ни Марко не рассчитывали, что превзошло все их ожидания: обе группы начали сближаться, а под конец смешались. И понятно почему — ведь вскоре выяснилось, что у них много общих дел. Мусор увозили в одно и то же место — в заброшенную каменоломню. Трактористы — один из них был Адам — оказались первыми соединительными звеньями. Поскольку рабочие задания обеих групп были разными, с разной скоростью шла и погрузка мусора на прицепы. Трактористы, чтобы не терять времени, начали увозить мусор с обеих рабочих площадок. Адам перевез также на пустырь часть камней из разобранного постамента: старые, освященные, они должны были лечь в основание нового постамента — таким образом сохранялась преемственность.
Более всего, однако, способствовал сближению сам Вилем. Он отправился просто так, только взглянуть, как идет работа, на пустырь за костелом и увидел, что тут лежат без дела мотыги, лопаты и не хватает кирок, тогда как на площади кирки в избытке. Произошел обмен инструментом, чтобы ничто не задерживало работы. Случалось, что вместе с инструментом переходили на другой участок и его владельцы.
Хотя день был пасмурный, казалось, солнце рассыпает кругом свои теплые и ласковые, трепетные лучи. Пожалуй, лучше всего это оценил Адам, когда, удивленный и растроганный происходящим, изрек: