- Моего брата ты не видел? - задал вопрос Рогожин.
- Откель ему там взяться! Мы со Степанычем окосели капитально, но у меня глаз - алмаз. Любой непорядок на объекте примечаю. Под утро на стоянку машина заезжала...
- Какая? - потребовал уточнить Дмитрий.
- Здоровущая! - дал весьма расплывчатую характеристику сторож.
- Легковая? Импортная тачка или грузовик?
- Они прицепы с контейнерами заграничными возят.
- Трейлеры? - подсказал Рогожин.
- Во! Он самый! - радостно засмеялся Егор.
- Надписи на машине были? - Дотошный разведчик не изменял правилу выуживать из собеседника всю информацию.
- Были.
- Какие? - Рогожин слишком много требовал от полуграмотного сторожа.
- Без поллитры не разберешь! - тонко намекнул Егор, пожевав нижнюю губу.
- У тебя после чекушки мозги набекрень! - вставил Степаныч.
- Отбили кочерыжку в застенках, - без обиды откликнулся сторож. Темновато было. Кабина у машины белая. Это я точно помню. На дверях буковки... - он сморщился. - Сюсю-мюсю... Хреновень нерусская, да разве издали разберешь? Фраер из машины выпрыгнул, в лесок сбегал.
- Долго отсутствовал? - Рогожин мертвой хваткой вцепился в странную машину, вдруг ночью свернувшую с трассы к "Шпулькам".
- Кто?
- Водитель.
- Я за ним не следил. Отлить мужику приспичило, с кем не бывает!
- Зачем к профилакторию подъезжал? - Рогожин размышлял вслух. Дальнобойщики с трассы без нужды не сворачивают. Ограблений боятся. Тем более ночью. Нескладуха, - он почесал затылок. - Ладно, с этим "летучим голландцем" я сам разберусь... Так, деды, шевелите извилинами. Мог мой брательник из-за ревности Хрунцалова убить?
- Бабы в городе базарят, мэра из-за опухшего кошелька грохнули. Кому-то комом поперек горла его богатство встало. Шиковал Петр Васильевич безмерно, - высказался Егор.
- Городские сплетни к делу не приколешь. Другие свидетельства невиновности найти надо.
Рогожин, опершись локтями на изрезанную ножом столешницу, смотрел поверх голов собеседников.
- Найдешь! Размечтался! - скептически хмыкнул Егор. - Брата под "вышку" подведут, и концы в воду.
Правдоискатель.
- Ты чего взбеленился? - попробовал утихомирить приятеля Степаныч. Глаза пучишь! Соломинку в одно место вставили?
Сторож вскочил, с грохотом опрокинув табуретку.
- Не соломинку! - Он расстегнул пуговицу, спустил штаны, обнажая старческие дряблые ягодицы. - Дубину свою ментовскую мне заталкивали. До глотки доставала! - У старика начинался нервный срыв. - Баранов, следак, меня предупредил: "Пикнешь, от показаний отречешься, и бесплатный билет в "Столыпин" тебе обеспечен. На самый дальний рейс. Под полярным сиянием загорать будешь". Видел, видел я твоего брата... - стенал Егор с капающей с подбородка слюной.
- Глохни, зараза! - Степаныч схватил смалодушничавшего товарища за грудки. - Мы свое отжили.
Не бери грех на душу!
- Мы - пыль! - кричал впавший в истерику Егор. - Мусора нас в порошок сотрут.., и тебя, - он указал на молчавшего Рогожина, - и тебя, - сторож ткнул грязным пальцем в Степаныча.
Увесистая пощечина, которую влепил ему Рогожин, подействовала лучше любого успокоительного лекарства.
- Уймись, старче! - Дмитрий старался говорить спокойно. - Под милицейский пресс подставлять вас не собираюсь. Сам разворошу это осиное гнездо! Вы помощники аховые, с переломанными хребтами. Забитые вы людишки! Благодаря таким всякая нечисть себя королями мнит! - Рогожин не собирался оскорблять стариков, понимая - с них спрос невелик.
Но он ненавидел предательство, а лжесвидетельство было едва ли не худшей его разновидностью.
Рогожин снял номер в гостинице, заплатив за неделю. В регистрационную карту он вписал свою фамилию. Администраторша, принимавшая документы, едва не вывалилась в окошко:
- Вы родственник Рогожина?
- Какого? - непонимающе спросил Дмитрий.
- Подозреваемого в убийстве мэра! - высоко вздымая пышный бюст, произнесла администраторша, гипнотизируя Дмитрия взглядом.
- Однофамилец, - с натянутой улыбкой ответил он. - Командированный. С прядильно-ниточным комбинатом договор о прямых поставках продукции заключить попытаюсь.
Администраторша, расплываясь бюстом по стойке, просвечивала гостя взглядом, по мощности не уступавшим рентгеновскому лучу. Статный мужчина, коммивояжер из Москвы - это не зачуханный инженер или грубиян шоферюга, провонявший бензином.
Женщина была в возрасте, который принято называть бальзаковским.
- Текстиль закупаете? - она запустила пробный шар.
- На чем заработать можно, то и берем. Сегодня текстиль, завтра трубы большого диаметра, послезавтра подгузники детские. - Дмитрий задержался у стойки. - Городок-то у вас бандитский?!
- Тю! - скривилась администраторша. - По окраинам шпана рыщет! Дачи иногда взламывают. А так тишь да гладь...
- Но мэра укокошили...
- Хрунцалова? - переспросила женщина шепотом. - Кто и был бандитом в нашем городе, так это он!..
"Информация пошла", - отметил про себя Рогожин.
- ..Вечно темные личности к мэру наведывались.
Делишки обтяпывали. Он в гостинице дружков расселял. Ну не дружков... поправилась администраторша. - Приятелей мэр в "Шпульках" поил. Профилакторий у нас есть рядом с городом... Сюда он мелкую рыбешку отправлял. Такие свиньи! - Администраторша глубоко вздохнула. Золотой крестик у нее на груди расположился параллельно плоскости стойки. Накиряются и давай дебоширить! Милицию вызывать бесполезно. Те с хрунцаловских клиентов пылинки сдували, оберегали стервецов, а мы страдали. Хотите верьте, хотите нет, я под столом бутылку из-под шампанского с водой держала для самообороны, - женщина поджала карминово-красные губы. Изнасиловать могли в два счета.
- Кошмар! - посочувствовал Дмитрий, изобразив глубочайшую заинтересованность темой беседы. - Я всегда полагал, что политики безнравственны. К вашему мэру товарищи по партии приезжали?
- Жлобье мафиозное! - выпалила администраторша. - Ни в какой партии Хрунцалов не состоял. Сам по себе был. Поговаривали, что какую-то Лигу либеральных российских христиан... - название она выговаривала с трудом... сколотить собирался. Офис в Москве арендовал, компьютер поставил, в городской типографии заказ на листовки и удостоверения разместил, но потом передумал. На восстановление храмов бешеные бабки пустил. Смехотура! Деньгу с водки имел, народишко спаивал, а за пьяную копейку пропуск в рай купить надеялся!
- С водки? - спросил Рогожин, делая недоуменные глаза.
Администраторша перешла на доверительный полушепот:
- Ясный факт! Петр Васильевич город в водяре утопил. К нам не только из Московской области алкаши вояжи совершали. Цены на "чернушку" - девять тысяч всего. Алконавты скинутся, гонца зашлют и ящиками винище закупают. Таких цен по России не сыскать днем с огнем. В наших "комках" - пожалуйста! А кто поставщик? Заводики Хрунцалова. Отпускная цена завода двенадцать тысяч, в ларьках фугуют по девять...
- Забавная бухгалтерия! - прокомментировал действительно любопытные сведения Рогожин.
- Это что, это семечки! - продолжала разговорчивая администраторша гостиницы. - Алкаши сколько могут увезти?
- Бутылок тридцать за раз...
- Пятьдесят! - поправила женщина. - Они, как верблюды, ручки сумок посвязывают, на тележки - и тянут. У кого от водки поджилки трясутся, тот, конечно, поменьше грузился, чтобы не надорваться до электрички. Вокзал похлеще любого цирка. Такие хари...
"Спиртзаводы Хрунцалова, - думал Рогожин, сортируя в уме полученные сведения. - Золотоносные предприятия для России. - Память подсказала вычитанную в газетной статье потрясную статистику:
- "...каждый тридцать четвертый гражданин страны алкоголик.., пять миллионов хроников.., пять процентов доходов среднестатистический россиянин, включая грудных детей, тратит на выпивку.., в год только через розничную сеть выпивки продается на сорок триллионов рублей..." Сорок триллионов рубчиков! - Рогожин зациклился на всплывшей в памяти цифре. - Четверка с тринадцатью нулями. Чертова дюжина...