— Меня волнует один вопрос, а если эти документы попадут в чужие руки? — нахмурился Сталин, — Сможем ли мы быть уверенными в безопасности этого канала?
— Меры приняты. При обработке почтовых отправлений с определенными адресами сотрудники почты сразу извещают сотрудников НКВД. Данные материалы сразу изымаются и курьерами сразу доставляются к нам.
— Хорошо, — кивнул Сталин, — как специалисты закончат работу с документацией, перешлите мне. Хочу ознакомиться. Как вы думаете, товарищ Старинов, а не фальшивку ли нам подсовывают англичане или те же немцы?
— Первая мысль, когда я только начал знакомиться с этими документами, была точно такая же, — признался Старинов, — но, потом пришел к выводу — документы настоящие. Тем более эксперты в области вооружений дали однозначное заключение, что предлагаемые варианты улучшения характеристик являются прямым развитием существующих образцов. Причем, не теоретические умозаключения, а, уже прошедшие обкатку в реальных боевых условиях. Это сразу видно и других вариантов просто нет. Здесь закономерен вопрос, а когда же они успели пройти обкатку в суровых условиях, если они только поступают на вооружение? Ответа два. Либо это в ближайшем будущем, или, как это не глупо звучит, в ином мире. Насколько мне известно, ни в одной армии мира подобного еще нет. В самом деле, ну не идиоты же немцы или англичане, передавать нам сведения, которые помогут разбить их с наименьшими потерями и затратами с нашей стороны. И еще, многие мины, и способы их закладки словно скопированы с моих лекций. И, опять повторю, речь идет о том, что они все уже прошли реальную проверку в боевых условиях. Каким образом это стало возможно, я пока не понял.
— Не вы один, товарищ Старинов задаете себе этот вопрос, — вздохнул Сталин, и привычно начал ходить по кабинету. Илья Григорьевич сделал два шага назад, освобождая трассу для прогулки вождя.
— А как прошли испытания ночезрительных очков? — Сталин неожиданно остановился перед диверсантом.
— Я до сих пор не могу найти слов, чтобы дать точное определение их эффективности, — осторожно начал Старинов, — могу сказать только одно. Та армия, которая имеет на вооружении эти чудо приборы, превосходит, причем абсолютно, все остальные, пусть даже они имеют пятикратное преимущество. Два отделения бойцов, используя модернизированные СВТ, тактические глушители и имитаторы стрелкового огня, за короткое время выбили все головные мишени в окопе. Наблюдатели так и не смогли обнаружить на фоне работы звуковых и световых имитаторов выстрелы. Вспышек не было, звук был приглушенным, полностью терялся. Даже осветительные ракеты, которые запускались в огромном количестве наблюдателями, не помогли выявить расположение бойцов. Наоборот, только мешали самим наблюдателям.
— Сколько было мишеней?
— Сто шестьдесят.
— Рота, — удовлетворенно кивнул Сталин, — а, танковая атака, что показала?
— Экипаж бронемашины БА -10, оснащенный очками, во встречном бою поразил за пятнадцать минут роту танков Т-26. Для этого использовались по совету «Доцента» каучуковые снаряды с магниевым наконечником. При попадании в броню яркая вспышка показывает, что цель поражена. Правда, бронеавтомобилю приходилось постоянно маневрировать, так как вспышка орудийного выстрела сразу демаскировала позицию. Наверное, пламегаситель для пушки создать необходимо. Пока над этим вопросом думаем. Опять же танкистам было разрешено использовать ракеты и осветительные снаряды. Пару раз они чуть не поразили БА. Но все равно результат впечатляющий. Надо учитывать, что в бронеавтомобиле не было ночного прицела. Стрельба велась при помощи примитивного механического. Еще не успели создать новый прицел. А обычный оптический прицел, принятый на вооружение, не так эффективен ночью. Использовал экипаж только одни очки. То же самое можно сказать и про авиацию. Летчики утверждали, что они видели гораздо лучше, чем в самый ясный день. Можно с уверенностью говорить, что ночное небо в наших руках. Даже если мы будем использовать только одни очки, то наше преимущество перед противником просто фантастическое. Это равносильно воевать с современным оружием против дикарей с деревянными дубинками.
— Не будем торопиться с выводами, — проворчал Сталин, — пока у нас менее двух сотен линз. Будет замечательно, если нашим специалистам во главе с ученым Нестеровым удастся через три месяца запустить печь для варки спецстекла и мы выйдем на серийное производство. Пока же обходимся тем, что получаем на лабораторном оборудовании. Но это мизер, только для экспериментальных образцов. Постарайтесь выйти на «Доцента», как можно быстрее. Через неделю вы приступите к формированию новых диверсионно — разведывательных групп. Принято решение о реформировании Разведупра. «Доцент» совершенно прав. Пора создавать ГРУ, по той схеме, которую он предложил. Вы, товарищ Старинов, будете отвечать не только за подготовку личного состава, но и выпуск нового оружия, прицелов, радиостанций, техники. К июню будущего года вы должны подготовить тридцать тысяч бойцов самого высокого уровня. Хотя «Доцент» полагает, что минимальный срок подготовки три года. Да, и весь Осназ необходимо переводить на профессиональную основу. Есть мнение, что это разумное решение. Наступило время хорошо подготовленных специалистов. Ждем ваших предложений. Кажется, вы несколько лет назад поднимали подобный вопрос? Я ознакомился с вашими рекомендациями. Жаль, что не прислушались к ним раньше. Мы полагаем, что новый термин «Осназ» вполне подойдет к новым войскам специальных операций. Организационно пока будете входить в состав ГРУ, а там посмотрим. Дело по «Доценту» будет вести ваш заместитель, вы останетесь куратором. Вам все понятно, товарищ Старинов?
— Так точно.
— Вот и замечательно. Через полгода ждем от вас первых результата.
Увы. Горе мне заблудшему. Все мои гениальные планы начали истлевать на глазах. Поначалу я полагал, что мы втроем основательно подготовимся к началу войны. Накопаем убежищ, схронов, запасем оружие и провиант, и начнем давить фашистов, словно вонючих клопов. Наш небольшой диверсионный отряд станет настоящим ужасом для оккупантов. Да, рассмешить Бога оказалось проще простого, ему — то о своих планах рассказывать и не надо. Достаточно подумать. Мои возможности оказались меньше мои желаний. Когда наша тройка попаданцев осенью собралась на очередное совещание на облюбованном берегу реки, Жорка огорошил новостью.
— Меня, между прочим, в армию призывают. Вот. Неделю назад неожиданно вызвали в военкомат. Человек пятьдесят пришло. Медосмотр был очень тщательный. С каждым комиссия беседовала по два часа. А потом бег, прыжки, и все такое. Я так понял, нас отбирали в какую — то спецшколу. Причем, вояки маскировались под инфатерию. Но мне было видно, что они из спецуры. Мы это уже в будущем проходили. Факт.
— Так, — протянул я, — чем глубже, тем приятнее, а главное необходимо научиться пролонгировать процесс. Эта реальность нас начала обволакивать протоплазмой и переваривать без остатков. Проблемы начали слетаться, словно мухи на свежую органику. Удар шахматной доской по голове круче всякого мата, даже в морском исполнении. Мечта получить в дар недвижимость на Лазурном Берегу не осуществилась. А вы в курсе мои дорогие попаданцы, что мы сюда попали по родовым линиям в тела тех родственников, кто погибнет во время войны? И теперь нас ждет похожая участь. Тебя, Мишку, меня. А это карма, самая настоящая.