Михал схватил незнакомца за запястья и рванул с такой силой, что тот застонал от боли.
— Лапы убери! Если ты такой умный, иди туда сам.
Он оттолкнул парня, и тот бессильно, словно манекен, полетел прямиком в лужу среди припаркованных машин.
— Не могу, — шепнул он, — мне нельзя. Пока что не сейчас. Но я должен спасти стольких, сколько смогу.
Если что и объединяло Малгосю с незнакомцем, с которым столкнулся Михал, то это предчувствие близкого конца света, ее света; правда, Малгосе трудно было распознать — что является ее светом, а что проживает снаружи. Иногда ей казалось, что из ее тела вырываются миллионы нейронов и расходятся вроде редеющей паутины — к тетке под Вроцлавом, на отцовскую работу, в миллионы мест, а раз никто их не увидит, то и не уважит. Потопчется по ним, даже порвет, без какой-либо злой воли. Иногда же она представляла себя одной-одинешенькой, словно стиснутый кулак.
Свет кончался, а девушка не знала, что будет дальше. Словно бы умирала — именно так мне нравится ее представлять. Вхождение в состояние взрослости по мнению Малгоси и было как раз умиранием. Именно об этом думала она, глядя на достойное здание XIV общеобразовательного лицея[14], прячась от дождя в заломе стены, держа в руке сигарету настолько отсыревшую, что она никак не желала подкуриться.
Через несколько месяцев она сама сдаст экзамены на экзамен зрелости, сдаст на одни пятерки, потом пойдет в высшее учебное заведение, которое сама себе выберет. Никаких проблем. Не нужно быть столь умным как Малгося, чтобы знать: в нынешние времена даже сарай способен закончить лицей, не говоря уже о выпускных экзаменах. Малгося, выпускница самого лучшего вроцлавского общеобразовательного лицея, блеснет звездочкой на занятиях по греческому языку, а потом хлопнет дверью и выедет из дома, загнанная в приводной механизм чудовищной и прекрасно оплачиваемой работы. Выедет, потому что все выезжают, в какое-нибудь приятное местечко, где никто не будет считать, будто бы она уродина.
Но Малгося умрет. Она была достаточно умна, чтобы понимать это. Быть может — если Господь Бог существует, и у него нет чувства юмора — она и вправду попадет в зеленую Ирландию (ибо, как это можно не уехать отсюда — каждый говорит об этом, словно о какой-то обязанности), найдет себе порядочного мужчину, поскольку на Западе сам факт бытия полькой дает столько же, сколько и операция по увеличению бюста, и он засыплет ее деньгами. И она умрет рано, возможно, через год после учебы. Тело ее обменяет все клетки. Входя в неведомый мир — ибо все после аттестата зрелости казалось ей переменой, сравнимой с переездом в Китай — она постепенно сбросит шкуру мечтаний и воспоминаний, и глядя на себя многолетней давности, будет видеть кого-то чужого и злобного. Если она добудет себе мужчину, работу и Ирландию, то забудет, зачем все это искала. Поскольку всего того искал некто иной, дух, блуждающий между домом и XIV Общеобразовательным Лицеем.
Мир, понятное дело, тоже отправится в задницу, поскольку, не будем забывать, нейроны Малгоси с ним сопряжены. Это хорошая новость. Быть может, дождь уже не будет лить, где-то там, в том новом свете, и уж наверняка никто из мужчин не поступит с ней так, как Куба вчера вечером.
Куба исчез несколько дней назад — последний раз она видала его в каморке блочного дома номер восемь. На следующий день он не пришел в школу, в связи с чем Малгося позвонила с вопросом, что произошло. Отец лаконично ответил, что с сыном все в полном порядке, и наверняка вскоре они увидятся. В эту ложь он влил чуть ли не бочку меда, а закончил разговор слишком быстро, чтобы девушка смогла поверить.
Потом те три дня, заполненные ожиданием. Телефон она брала даже в туалет. Малгося раздумывала над тем, не идти ли на Полянку, чего не сделала только лишь потому, что, хотя и выдумала сотню причин, ни одна не показалась ей достаточно достоверной. Быть может, у Кубы были какие-то сложности, в которых она никак не могла его поддержать, прибавляя новые вместе со своим визитом, нет — здесь дело было в чем-то другом. Малгося, которую в классе прозвали Голодным Теленком, опасалась, что Куба посчитает ее настырной девицей и вообще порвет знакомство.
А он взял и посчитал. Девушка не выдержала и позвонила вчера. Трубку он снял практически сразу, вот только голос казался странным, будто принадлежал другому человеку. В этом голосе звучали легкое раздражение, хотя и без неприязни, и еще что-то, чего Малгося не могла распознать.
Она спросила, что он делает, и почему его нет в школе.
— Ничего особенного и не делаю, — буркнул тот и прибавил, без особенной, правда, уверенности, — а в школу как-нибудь заскочу.
14
Располагается на аллее Яна Кохановского, километрах в десяти к востоку от Святого Вроцлава. В 2013 году признан лучшим общеобразовательным лицеем во всей Польше! —