К этим двум следует прибавить спортсмена — ловкача в слишком свободных штанах. Этот не замечал Малгосю до такой степени, что как-то раз чуть не въехал в нее на своем новехоньком «опеле».
А больше парней и не было, толпа одноклассниц сливалась для Малгоси в одну уродливую, пищащую, перекрикивающую одна другую, а вот теперь — пялящуюся массу. Большая часть из них представляла собой девушек без какой-либо идеи ради самой себя, разве что если идеей мы признаем шастание с открытым животом под конец зимы. Эти глядели на Малгосю словно на карикатуру самих себя; и неважно, что мужиков у них было больше, чем у давалки с шоссе, а Малгося спала только с двумя. Вторая, числом поменьше группа церковных мышек видели в ней служанку самого дьявола, которой нельзя подать руки, чтобы тут же чем-то не заразиться. Теперь же все пялились на Михала, образцового выпивоху и воплощение мужественности.
Тот же обширно распространялся относительно юридических последствий нюрнбергского процесса — что, мол, судили на нем за преступления, которые не были преступлениями в момент совершения; пояснял различнейшие интерпретации, так что, в конце концов, сам запутался, снизил голос, просопел и заявил:
— Вот именно.
Сидящий за первым столом металлюга с понимающим видом покачал головой. В классе воцарилась тишина, Михал обводил взглядом учеников — и мне известно, что, вопреки тому, что Малгося тогда думала, он поглядел на нее, и она ужасно ему понравилась — преподаватель-стажер уже открыл было рот и хотел задать вопрос. Но звук звонка приветствовал с облегчением, забрал свои шпаргалки и, спеша за историчкой, ушел в незнании.
Он понятия не имел о том, что Малгося провожает его взглядом, равно как и о том, что идет он прямиком к новым хлопотам.
— Только не надо высовываться, — сказал адвокат Фиргала, — сейчас я могу вам посоветовать лишь это.
Михал подумал, что этого слишком мало за те две сотни злотых, которые он должен был уплатить. Фиргала походил на довольного собой гиппопотама, ныряющего в нагретой солнцем грязи. Из того, что мне известно, он брался за дела мелких дилеров, защищал людей, обвиненных за кражи и избиения. Адвокат Фиргала представляет собой тень нашего рассказа.
— Я сорвал пломбы. Возможно, я поступил и глупо, — объяснялся Михал. — Меня обокрали. Вы думаете, что это они?
— Какие еще они? — буркнул Фиргала. — Полиция — и всех делов. Думаете, вы первый? Что там, собственно, пропало?
Михал подумал и сказал правду. Вопреки намерениям или недосмотру Давида, деньги в шкафу он нашел сразу же. Сейчас они находились в его заднем кармане. Фиргала даже и не пытался изображать изумление.
— А то удостоверение?
— В мусоре. Я его порвал и выбросил в мусор.
— В мусор… — меланхолично повторил Фиргала, и воцарилась тишина.
— Теперь вы понимаете, что вам нельзя высовываться?
Фиргала сплел пальцы на столе. Кабинет был совершенно пустым, как будто бы его сдали в эксплуатацию только вчера.
— Вы ту квартиру снимаете? Если вас все это настолько беспокоит, можете просто выехать.
— Это моя квартира.
— Ваша? — обрадовался Фиргала. — Прекрасно, продолжайте в ней жить и дальше. — Он заметил, что Михал пытается возразить, и тут же продолжил: — Вот только ни в коем случае не обращайтесь в полицию. Не делайте ничего. Живите, как жили и раньше, а если кто чего упомнит, тут же звоните мне. Но до того — ни слова.
Адвокат вынул визитку из визитницы, продвинул ее по столу. Мужчины подали друг другу руки. Голос Фиргалы Михал услышал уже в двери.
— И, ради Бога, может уберешься в квартире, а? Всю дрянь спалите в парке и не держите в доме. Так будет безопаснее.
Разговор был закончен. Чертовски короткий, как на две сотни злотых, повторил Михал про себя; но вот я считаю — что он своих денег стоил.
— Твой парень сдох! — услышала Малгося. — Сдох и отправился прямо в ад.
Девушка повернула голову. Ну что за странный союз: Люцина и Беата, дракон и дикий зверь, объединившиеся против Голодного Теленка. Малгося прищурила глаза. Она уже стояла перед школой и мучилась с зонтиком, а те подошли сзади, как будто бы состояли в заговоре.
— И что ты без него сделаешь?
— Сдох твой пацан!
Можно подумать, что мы в детском саду. Малгося пожала плечами и отправилась дальше. Девицы поравнялись с ней.
— А ты, что, не знаешь, что происходит? — в голосе Люцины прозвучала деланая озабоченность. — В городе пропадают люди. Один за другим. И твой мальчик тоже пропал. Ты о нем не беспокоишься? Наверняка он сидит в том проклятом месте, и один Господь знает, что с ним происходит. Во Вроцлаве имеется один такой массив, каждый, кто туда заходит, падает мертвый. Но это кроме тех, которые там жили. Теленочек пойдет туда за ним или не пойдет?