Томаш был из не тех, кто задумывается перед тем, как дать кому-нибудь в рожу, а если будет нужно, он возьмет ружье и отправится на войну, но подобные ситуации пока что перерастали его. Много раз собирался он серьезно поговорить с дочкой — забывая о том, чем закончилась последняя беседа — так что смелости ему никогда не хватало. Это какой-то кошмар. Она приходила в третьем часу ночи (не хватало еще, чтобы она и спала у него), напыщенная как не знаю кто, с размазанной косметикой. Наверняка, она еще и выпивала, в связи с чем он тоже все чаще начал прикладываться к бутылке. Томаш глядел на то, как эта парочка, прижавшись друг к другу, идет через дождь, и вспоминал все фильмы о нехороших родителях, общность мыслей с которыми он сейчас воспринимал: конечно, этого пацана можно было бы напугать или побить. Но все, на что он решился, это отослать к Малгосе ее мать.
Анна беседовала с дочкой целый час и вернулась довольная.
— Все хорошо.
— Что, они порвали друг с другом?
— Нет, — рассмеялась та, — я же говорю тебе, что все хорошо.
Томаш Бенер еще глубже втиснулся в кресло, прищурил глаза, покачал головой в знак того, что понимает, но при этом же надул губы в знак того, что с ситуацией не согласен.
— Я же видела, как дергается Малгося, — Анна присела на изгибе подлокотника кресла, — эти последние пару лет. А теперь она успокоилась. Через пару недель у нее аттестат зрелости. Быть может, — вздохнула она, — и нет смысла что-либо комбинировать? Вот сам погляди. Для тебя и так плохо, и так нехорошо.
— Тут дело не в том, — буркнул ее муж, сжимая и разжимая кулаки. Сейчас Анна видела в нем пацана, которому мать отказывает в покупке очередной игрушки. — Дело в этом маменькином сынке.
— Маменькином сынке… — повторила Анна. — А что с ним не так?
— Лентяй и наркоман.
— Наркоман…
— Ясное дело, — опер ее муж губы, — я по глазам увидел. И только не говори мне, что бывают недостатки и хуже. Потому что имеются и такие.
— Ты думаешь, она с ним…
— Спит, — тоном упрека заявил ее муж. — Естественно, спит. Это меня тоже беспокоит.
— Тоже принимает наркотики.
— Ох, — Томаш пожал плечами, — понятное дело, принимает, все дети сейчас чего-нибудь да принимают. Могу поспорить, что Малгося принимала эту дрянь и раньше, и вся штука в том, что теперь у нее для этого имеется партнер. Но это еще не проблема, ты же сама видишь, — он сглотнул слюну, нашел ладонь жены, — дети в этом возрасте творят разные вещи. Все пьют и покуривают, колются и глотают колеса, но ведь не все становятся алкоголиками и наркоманами. Туг дело в…
Он резко поднялся с места.
— Это чмо. Понимаешь. Это же мерзкий тип. Видишь ли… — тут до Томаша дошло, что он-таки здорово набрался, — она ему станет доверять. Если уже не доверяет. А этот гад уйдет при первых же трудностях. Выступит на нее и оставит с раненными чувствами. И дело тут не в школе, — повел он на коду, радуясь тому, что уже может сбросить это бремя, — а в ее сердце. Ведь второй раз такого у нее уже не получится. Первый мужчина, первая — глубокая и крепкая — любовь. А она смотрит на лужу с дерьмом и уговаривает всех, что это море, да еще и на закате солнца.
Анна обняла мужа, потерлась подбородком о его плечо.
— И что ты с этим сделаешь?
Томаш размышлял: Побить? Купить? Само пройдет?
— Поговори с ней, — шепотом сказала Анна. Томаш осторожно отодвинул жену. За окном, в струях дождя, шла группа молодых людей с флагами, точно такими же, какие Бенер видел в Ясной Гуре[52]. Молодежь направлялась в сторону Святого Вроцлава.
— Нет, — цедя звуки, произнес он, — еще рано.
Все шло по-старому. Дождь лил, садово-огородные участки превратились в самый настоящий кочевой табор, а толпы вокруг Святого Вроцлава становились все плотнее. Томаш ломал голову, а Михал с Малгосей — радовались. Трудно сказать, сколько времени это продолжалось. Неделю, две. Кое-какие мелочи могли мне и помешать, а тучи над Вроцлавом наводили на мысли, будто бы время вообще стояло на месте, и все время длится один и тот же мрачный день. В начале апреля — правильно, похоже, именно тогда — у Малгоси начались месячные (хорошая новость), и до нее дошло, что до аттестата зрелости остался всего лишь месяц, а она ни сном, ни духом. Михал, для которого эти экзамены были словно пятно плесени на стене старого дома, твердил, что нечего заморачиваться. Даже если экзаменов она не сдаст, правительство издаст постановление, что у нее, Малгоси Бенер, все равно имеется среднее образование.
52
Ясная Гора,