Приподняв раненому голову, Волчок напоил его. Князь пил с жадностью, захлебываясь и расплескивая.
— Неси еще, — сказал Еловит Волчку.
И тот уже в темноте пошел опять за водой. Когда вернулся, кони уже были расседланы, Святополк уложен на потник, головой на седло, и накрыт корзном. Себе они постелили рядом, так чтобы князь был в середине и согревался хотя бы от них. Его колотил озноб.
— М-может, ог-гонь разложить? — попросил он.
— Нельзя, — отвечал Еловит. — Мы не знаем, где варяги. Может, они где-то недалече.
И накрыл князя еще и своим корзном, подоткнул снизу.
Спать пришлось урывками, князь все время просил то пить, то укрыть теплее. Волчку пришлось еще дважды бегать к мочажине с корцом. Уснули, сморенные, уже на рассвете. А когда проснулись, пожевали сухарей и стали седлать коней. Однако князь уже не мог сесть на коня. Пришлось мечами вырубать жерди и изготавливать конные носилки.
Меж тем варяги, возглавляемые Эймундом Ринговичем, гнались за ускакавшим с поля боя князем Святополком.
— Надо было сразу, — упрекал Эймунда Рагнар. — Пока точили лясы с князем, он и утек.
Эймунд не оправдывался, понимая, что Рагнар прав. Он действительно после сечи подъехал к княжескому шатру. Ярослав сидел на коне, и первое, что спросил:
— Где Святополк?
— Утек, — отвечал Эймунд. — Утек как заяц.
— Почему позволил? — рассердился Ярослав.
— Он не спрашивал позволения, — обиделся Эймунд. — Вкруг него гридни дрались злее волков.
— Сколько с ним ускакало?
— А я знаю? Может, десять, а может, пять.
— Бери хоть сотню и гони за ним, пока не догонишь. Без него не ворочайся. Слышишь?
— Слышу, не глухой. Головы его будет довольно?
— Довольно. Ступай.
И вот Эймунд, собрав с полсотни своих товарищей, еще не остывших от сечи и рассчитывавших на передых, погнался за убегавшим князем. Подбадривал спутников:
— Тут не надолго, тут на час работы. Догоним, срубим башку, представим князю.
Однако чем дальше они углублялись в лес, тем меньше оставалось надежды на скорое завершение погони.
— Куда он делся? — дивились варяги.
— Куда он может деться? — Эймунд был тверд. — Скачет в Туров, свой бывший удел, там мать его сидит.
Ночевать пришлось в лесу, притомились кони, и Эймунд не разрешил костер разжигать, чтобы беглецы не увидели огня. Он все еще был убежден, что они где-то рядом, и даже пытался наслушивать их. Увы, дважды наслушал лишь шорох убегавших вепрей. Беглецы как сквозь землю провалились.
В Овруче, который они не должны были миновать, Эймунд заставил воинов обыскать не только дворец, но и весь город. Все жители, уже ранее испытавшие Эймундова лиха, в один голос твердили, что никакого князя они не видели и знать не знают.
— Значит, они проскакали стороной, — решил Эймунд.
— Они ж не дураки, — говорил Рагнар. — Хорошо понимают, что Овруч стал бы для них ловушкой.
— Ничего. Туров тоже неплохая ловушка.
Подкормив в Овруче коней и набрав с собой хлеба, поскакали на Туров. Спешили, спешили, надеясь нагнать беглецов в пути. Однако, доскакав в два дня до Турова, так никого и не догнали. Быстро миновали невеликий Посад. Ворота крепости были не заперты, мало того, одна половина створа была сорвана с петель: во всем чувствовались запустение и заброшенность.
Был ранний час, во дворце спали, из дворни бодрствовали повара, из поварни тянуло дымком.
По знаку Эймунда варяги окружили дворец, сам он поднялся на крыльцо, и тут перед ним появился седобородый старик, это был дворский Никита.
— Где князь Святополк? — спросил Эймунд.
— Святополк Ярополчич в Киеве, — ответил старик.
— Был в Киеве, — усмехнулся варяг, — а ныне должен быть здесь.