Мои руки липкие, спина прямая, будто стальной трос, и я вся дрожу.
Это происходит наяву.
Воздух в моих легких закончился, я не могу дышать, а он еще даже не приблизился ко мне. Так не должно было случиться. Прошло слишком много времени. У меня были годы, чтобы сшить разбитые части своей души воедино, и теперь нить кажется слабой, изношенной и запутанной, даже когда она обвивается вокруг моего сердца и сжимается.
Вот он стоит. Кошмар внутри кошмара. С иголочки, опрятный и повзрослевший. Он другой, но вместе с тем и тот же самый, когда улыбается. Ему нравится, когда я смотрю на него, и он всегда любил быть в центре внимания.
Сторм была права. Коп или нет, но Александр искал меня.
Все это время я охотилась за ним. Замышляла, планировала и плела интриги за кулисами, только чтобы узнать, что это я - чертова марионетка. Сюрприз должен был быть на моей стороне. Он был моим, и я сделала его своим, но все это не имеет никакого гребаного смысла.
Что еще он мог хотеть от меня после стольких лет?
Это не искупление.
И не сожаление, которое я вижу в этих глазах. В глазах, которыми Александр бродят по изгибам моего тела, как будто у него все еще есть на это право.
Вы никогда не догадаетесь, что его семья потеряла все. Он все еще одевается соответственно. Дорогие брюки и рубашка-поло, которую он, вероятно, наденет только один раз. Лоферы и серебряные часы. Он - ходячее, дышащее клише, и от него за километр несет отчаянием.
В этом-то все и дело. Это спусковой крючок, который возвращает мне здравый смысл и напоминает, кто здесь главный.
Теперь у меня на уме только один вопрос.
Играть или не играть.
Я бросаю робкую улыбку в его сторону и пожимаю плечами, как бы говоря, что меня поймали, и что теперь? Он заглатывает наживку и жестом салютует бокалом в мою сторону.
Хочешь один?
Мгновение я колеблюсь, прежде чем уступаю и двигаюсь в его направлении. Александр пользуется тем же одеколоном, и меня тошнит, когда я чувствую его запах, но сажусь за стойку и задерживаю дыхание. Вблизи его лицо кажется более угловатым, чем я помню, а глаза темнее. Но под поверхностью он все тот же мальчик, которого я когда-то знала. Утонченный. Умный, наблюдательный и острый, как бритва. Все, что моя мать всегда хвалила в нем, выставлено на всеобщее обозрение прямо сейчас. Его лучшие черты. «Идеальная пара для тебя», — сказала тогда она.
Мои руки лежат на коленях, и мне нужно отпустить свою ярость, взять себя в руки и не думать ни о чем, кроме как превратить его в свою сучку. Я буду обращаться с ним соответственно шаг за шагом. С интервалом в пять секунд. И на этот раз я выиграю.
Это мои улицы. Моя территория. И моя игра.
Может, Александр и полицейский, но он не знает, как здесь все устроено. Он никогда не знал. Александр не погрузился в этот мир так, как я. Он прожил это не так, как я.
Я осторожно наблюдаю за ним и прокручиваю в уме список вопросов.
Это он причинил Кайли боль?
И что ему от меня нужно?
Эти вещи очень важны. Мне нужно знать их, чтобы победить.
Он жестом указывает на бар, и там уже стоят два свежих напитка. Один для него, один для меня.
— Я уже однажды играла в эту игру, — говорю ему. — В прошлый раз у меня все вышло не так хорошо.
— Это было глупо с моей стороны, — говорит он. — Я мог бы заказать тебе еще один.
— Или ты мог бы перейти прямо к делу.
— Я Ройс.
Слова скатываются с языка Александра, словно мед.
— А как тебя зовут, красавица?
Я смеюсь.
Он свирепо смотрит на меня, и я снова смеюсь. Люди пялятся, и он смущен, но я больше не дебютантка, и он должен это знать.
— Так вот как ты собираешься играть в это, да? Мы просто пара незнакомцев, впервые встретившихся в баре.
— Обычно так и происходит.
На его лице ни тени юмора или сарказма, и я понятия не имею, что он здесь имеет в виду, но я не позволю этому вывести меня из себя.
Меня так и подмывает выдумать что-нибудь столь же нелепое, как Ройс, но я этого не делаю. Я называю ему название своей улицы, которое, я не сомневаюсь, он уже знает.
— Скарлетт.
— Как Скарлетт Йоханссон, — замечает он. — Ты похожа на нее.
— Мило.
Он всегда так говорил. Хвастался перед друзьями своей горячей девушкой, похожей на знаменитость. А потом они спрашивали, трахался ли он со мной еще, и я позволяла ему лгать об этом, потому что он хотел сохранить лицо.
Телефон звонит, и меня раздражает, что он считает что-то еще достойным его внимания в этот момент. Как будто он не охотился за мной. Как будто я собираюсь сидеть здесь и ждать его, как раньше.
— Скарлетт. — Александр постукивает ладонью по стойке, как будто разговаривает с собакой. — Прошу прощения, мне нужно ответить на звонок. Я только на минутку.