— Сохранишь это?
— Теперь, когда ты до нее дотронулась, — отвечает он. — Как я вообще могу с ней расстаться?
Я бросаю взгляд через плечо и ловлю Рори на том, что он смотрит на мою задницу. Это радует.
Я уже начала сомневаться.
Рори продолжает ускользать от меня как раз тогда, когда все набирает обороты, и это проблема, с которой я еще не сталкивалась.
— Наслаждаешься видом?
— Всегда, — ухмыляется он. — Еще лучше я буду наслаждаться им в душе через две минуты.
— Извини, — говорю я с зевком. — Уже принимала его утром, пока ждала тебя. Что, кстати, больше не повторится.
Рори все еще зациклен на идее, что я окажусь с ним под душем, и теперь он пускает в ход тяжелую артиллерию. Срывает с себя футболку и расстёгивает пояс на брюках.
Он забывает, кто я.
Любитель.
— Последний шанс.
Он подмигивает, а я ухмыляюсь.
— Пас. Мне все равно нужно домой и еще прикупить кое-что из одежды
— Я тебя подвезу, — говорит он. — Мне нужно всего десять минут или около того.
— Конечно.
Салютую ему чисто в шутку и снова сажусь на диван, постукивая пальцами по бедру.
— Скарлетт.
Рори серьезен. А он никогда не бывает серьезным. Я поворачиваюсь, и мне не нравится то, что я читаю в его глазах.
— Не исчезай от меня снова.
Моя улыбка слабая, как и мои заверения.
— Даже не мечтаю об этом.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Рори
Скарлетт молчит всю дорогу, пока я везу ее домой.
И нервничает тоже.
Я не спрашиваю ее почему, потому что это только даст Скарлетт повод отказаться от нашего сегодняшнего свидания. Сходить на которое, кстати, и было ее идеей.
У меня и в мыслях не было ехать в Нью-Йорк, чтобы сыграть в карты, но если это позволит мне побыть с ней, я соглашусь.
Скарлетт не позволяет мне открыть для нее дверь машины и дает право плестись за ней по лестнице. Наверху ее встречает рыжий кот, и Скарлетт колеблется, словно хочет погладить его, но потом оглядывается через плечо и решает не делать этого.
Скарлетт никогда не узнает об этом, но я вижу в ней сходство с самим собой.
И я вижу, каким я мог бы стать, если бы Найл не взял меня под свое крыло и не помог мне разобраться с моим дерьмом.
Совершенно очевидно, что никто никогда не делал того же для Скарлетт. Она не принимает ни милости, ни сочувствия, ни даже доброго слова. Она ненавидит весь мир и всех живущих в нем. А внутри, под слоем фальшивой приторности и лжи, ее переполняет ярость.
Она не хочет, чтобы кто-то знал об этом. Чтобы кто-то увидел в ней эту уязвимость. Мне самому хорошо знакомо это чувство. Вот почему я раньше выбивал всю душу из любого парня, который думал, что может на меня рот разевать.
Я думал, что это делает меня мужиком, но я стал от этого только своим злейшим врагом. Превратился в копию своего отца. И я не мог сдержать свой гнев.
Но теперь все изменилось. Как и я.
Люди никогда не воспринимают меня всерьез, потому что я всегда шучу. Скарлетт тоже думает, что она меня раскусила.
Вот почему, когда она делает такие вещи, как эта - когда она не останавливается, чтобы погладить кошку, которая жаждет ее внимания, боясь, что это даст мне какую-то информацию о ней – я не виню Скарлетт за это. Но регистрирую это. Фиксирую все, что она делает.
И когда-нибудь мы распакуем этот багаж, который Скарлетт носит с собой.
Только не сегодня.
Скарлетт засовывает ключи в дверь и начинает возиться с замками. Точнее, всеми шестью. И если на ее двери их шесть, то я могу только представить, сколько их на ее сердце.
Когда ей удается открыть баррикаду своей квартиры, Скарлетт впускает нас внутрь.
Взглядом прохожусь по бардаку, пока Скарлетт незаметно проверяет каждую комнату на наличие невидимых угроз.
И снова я не окликаю ее, потому что использую эту возможность, чтобы впитать ее личное пространство.
Квартира маленькая, из мебели - только самое необходимое. Ни фотографий, ни украшений, только белые стены и куча книг.
Книги на каждой поверхности. Диван. Кухонный островок. Стол. Все они помечены закладками в разных местах, и я проверяю пару из них, когда она не смотрит, чтобы увидеть, к чему она хотела вернуться.
Есть несколько экземпляров одних и тех же книг.
«Гамлет» и «Великий Гэтсби».
Вторую она уже упоминала мне раньше.
Я ничего не смыслю в книгах, но Скарлетт одержима ими. Когда она возвращается в комнату и застает меня листающим страницы, все оказывается еще хуже, чем я думал.
Она выхватывает книгу из моих рук, расстроенная перспективой попытаться найти именно ту стопку, из которой она взята. Ее взгляд метался при этом по комнате в гневе, которого я раньше не замечал, когда я указал ей на стопку рядом с ней на кухонном островке. Скарлетт заменяет ее, а затем замечает книгу, все еще покоящуюся в моей второй руке.