Улыбка на лице Рори померкла за время моей речи. Я вижу, как шестеренки в его мозгу отчаянно крутятся, но ему требуется минута, чтобы ответить.
— Господи, милая, — бормочет он. — Они никогда не видят, как ты подкрадываешься к ним, не так ли?
Мне не нравится осуждение в его голосе.
— О, блядь, ты о ком, — огрызаюсь я. — Только не говори мне, что тебе правда жаль этих людей? Тогда это тебе нужно проверить реальность происходящего вокруг.
— Скарлетт.
Голос мягкий, когда Рори делает шаг вперед и тянется, чтобы взять меня за руку. Он знает, что я уже одной ногой за дверью после его последнего комментария.
Я не очень хорошо отношусь к осуждению.
Любой, кто хочет меня осуждать, может сразу же валить на хуй. И я так ему и говорю.
— Я не осуждаю тебя, милая, — говорит он. — Просто я немного напуган твоим нынешним образом.
А зря.
Потому что я тоже его обманываю. Пока я играю в эту игру и пытаюсь доказать Рори, что правда на моей стороне. Пока я доказываю ему, чтобы он не осуждал меня.
Я лгу Рори и одновременно плету интриги вокруг него.
И пока я думаю обо всем этом, он думает только обо мне.
— Я не знаю, смогу ли я вынести то, что ты флиртуешь с другими парнями, — говорит он, и это честно и...
Черт.
Почему Рори всегда должен быть таким чертовски честным?
— Это ничего не значит, — заверяю я его.
Именно в этом и заключается проблема.
Рори потирает рукой затылок и прохаживается по моей кухне.
— Я никогда не знаю, когда ты настоящая, Скарлетт.
Наверное, это правда. Я и сама не знаю половину времени.
Я навязчивая лгунья. Это то, чем я зарабатываю на жизнь. Это то, что я делаю, чтобы выжить.
Это моя вторая натура. Лгать для меня также же легко, как дышать. Лгать даже тогда, когда мне это не нужно.
Иногда это просто приятно. Обманывать всех вокруг.
Я лгала Рори с того дня, как встретила его. Он ничего обо мне не знает. И теперь, когда я думаю об этом, я не знаю ни одного человека, который бы знал меня.
— Неважно, с кем мы играем, — говорю я. — Потому что, когда ты начнешь выигрывать по-крупному, я просто решу, что ах-ты-ж-блядь... это именно тот парень, с которым я хочу вернуться домой.
Рори тянется ко мне, чтобы схватить за задницу и притянуть к себе. Ему нравится это делать, и он уже твердый.
Его губы перемещаются к моему уху, его голос низкий и хриплый.
— Ты так уверена, что я собираюсь выиграть по-крупному, да?
— Конечно, уверена, глупенький. — Я отстраняюсь настолько, чтобы он мог видеть мое лицо. — Потому что я буду подавать тебе сигналы всю ночь напролет.
Ложь, ложь, ложь... слова лжи льются из моих уст, словно лава.
А он глотает их, как сахар, вместо яда, которым они на самом деле являются.
— Есть еще кое-что, — говорю я ему.
— Что?
Я сжимаю в пальцах белокурый парик и слабо улыбаюсь Рори.
— Сегодня вечером ты отправишься домой с этой девушкой. Я знаю, что ты предпочитаешь блондинок.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Рори
Первым делом в Нью-Йорке нужно заселиться в отель. Он находится прямо вниз по улице от клуба, который выбрала Скарлетт, впрочем, отель тоже выбрала Скарлетт. Она знакома с Манхэттеном, а я понятия не имею откуда.
Здесь она более эпатажная. И у нее нет бостонского акцента, и теперь я думаю, не отсюда ли ее жесткость. Она может быть жительницей Нью-Йорка.
Мы регистрируемся, а носильщик следует за нами в номер, таща наш багаж и разглядывая задницу Скарлетт. Она замечает это, но ей все равно, а я замечаю и говорю ему, чтобы он отвалил.
— Тебе нравится? — спрашивает она, когда он уходит.
Комната хорошая. Даже очень. Но маленькое исчадие ада неспроста ведет светскую беседу, и я понимаю, что с ней что-то не так.
— Только лучшее для тебя, Сатана.
Она улыбается и сразу переходит к делу.
— Я войду первой и выберу столик. Ты можешь взять выпивку и присоединиться к нам.
Она уже бежит к двери, но я ловлю Скарлетт за талию и останавливаю.
— Скарлетт.
— Да?
— Если что-то пойдет не так... и я имею в виду даже самое смутное представление о том, что это пойдет не так, возвращайся прямо сюда, в эту комнату, и жди меня. Понятно?
— Сэр, да, сэр.
Она снова отдает мне честь.
— Это не шутка. Я хочу пошалить с тобой, милая. Но я должен знать, что ты не будешь безрассудной в этом вопросе.
— Я буду хорошей девочкой, — обещает она. — Клянусь честью скаута.
Теперь мой член салютует Скарлетт, и мне не нужно, чтобы она разглагольствовала о подобном дерьме еще до того, как мы доберемся до столов.