Он возвращался к быстрым трахам, чтобы удовлетворить свой аппетит, а я возвращалась к своей мести, либо выполняя то, что намеревалась сделать, либо умирая в процессе.
Я должна идти.
Он заслуживает лучшего, чем это. Лучше, чем я. Та воображаемая семья, для которой он строит свой дом. У него должны быть эти вещи.
Я хорошо умею уходить.
Отталкивать людей. Держать всех на расстоянии и сжигать любого, кто подлетает ко мне слишком близко.
Но я не могу бросить Рори.
Сегодня вечером я сломлена и измучена, и в глубине души эгоистична. Я хочу его тела, его тепла и спокойствия, которое существует только тогда, когда мы вместе. Я хочу этих вещей, даже если я облажалась и оттолкнула его, и я готова сыграть свою роль, чтобы получить их.
Я двигаюсь вокруг него. И Рори не смотрит на танцовщицу на сцене. Его голова откинута назад, глаза закрыты, и он дремлет. Рядом с ним стоит полная бутылка «Джеймсона». Он приехал сюда, чтобы почувствовать себя Королем, но я все еще преследую его.
Я не умею быть беспомощной, поэтому я делаю то, что у меня получается лучше всего.
Я забираюсь к нему на колени, и его глаза медленно открываются.
— Скарлетт.
Он злится на меня, и я его не виню.
Но я тоже на него злюсь.
На весь гребаный мир, если уж на то пошло.
— Наслаждаешься шоу?
— А тебе какое дело? — отвечает он.
— Я думала, мы уже установили, что ты принадлежишь мне, чтобы играть с тобой?
Мои руки движутся вверх по его груди, прежде чем Рори ловит их между нами.
— Ну, я закончил играть. Так что найди другую жертву.
У меня дрожит подбородок, но я продолжаю разыгрывать шараду, потому что это единственный известный мне способ.
— Ты знал, что я тоже когда-то была танцовщицей?
Я втираю свою задницу в его стояк для пущего эффекта.
Глаза Рори темнеют, и я наклоняюсь к нему, предъявляя права на его губы, прежде чем Рори снова оттолкнет меня.
— Нет, — говорит он.
— Я знаю, что ты хочешь меня, — возражаю я. — Я чувствую, как много ты делаешь.
Он не отвечает. Не сдается. Ни капельки.
И угроза слез реальна, и я не могу позволить Рори увидеть, как я плачу. Потому что ты никогда не позволяешь им видеть, как ты плачешь.
Я зарываюсь лицом в его шею и вдыхаю его запах. Никто и никогда не пах так хорошо.
— Знаешь, ты здорово меня запутал.
Он не отвечает, но прикасается к моей спине.
— Это правда или ложь? — спрашивает он.
— На этот раз это правда, — клянусь я.
Однако это не убедило Рори.
— Пожалуйста. — Мой голос срывается. — Только на сегодня. Тогда тебе больше никогда не придется видеть мое лицо.
На долгое мгновение я задерживаю дыхание, не зная, что будет дальше. Но одна рука на моей спине превращается в две, и он обнимает меня, притягивая к себе. Его губы у моего уха, пробуждая первобытную потребность в нас обоих, когда Рори шепчет.
— Тогда потанцуй для меня.
Только он не отпускает меня.
Я протягиваю руку и запускаю пальцы в волосы Рори, откидывая его голову назад, чтобы я могла поцеловать его в шею, пока двигаю бедрами по его эрекции.
Я отчаянно нуждаюсь в этом. В нем. Я отчаянно хочу почувствовать что-то хорошее. Все, что угодно, лишь бы избавиться от боли внутри меня.
Рори забирает ее так, как никто другой не может.
Он наклоняется вперед и захватывает мой рот своим. И мы целуемся так, как никогда раньше не целовались. То, что происходит между нами, - это сила природы.
Я хочу его.
Я хочу его так чертовски сильно, и я говорю ему об этом.
Он берет меня за руку и тащит через заднюю дверь к своему полностью черному «Доджу Челленджеру». Как и большинство мужчин, Рори наслаждается вибрациями и звуками, которые издают эти малыши. И я дам ему это.
Он чертовски горяч за рулем.
Он не такой броский, как Кроу, в своем синем спортивном «Гран Туризмо», потому что Рори - классик. Ему не нужны навороты и свистки.
Все, что ему нужно, - это кто-то, кто его поймет.
И я здесь, и я говорю ему, чтобы он не забирал меня обратно к себе.
— Давай сделаем что-нибудь сумасшедшее, — умоляю я его.
— Что ты имеешь в виду, сатана?
— Покажи мне, из чего сделана эта машина.
Рори улыбается, и на его щеках появляются ямочки.
— Тебя это заводит, милая?
— Есть только один верный способ выяснить это.
Я расслабляю голову и устраиваюсь поудобнее, пока Рори ведет машину. Далеко, на пустой участок шоссе. Я хочу, чтобы он продолжал ехать, во веки веков, держа одну руку на моем бедре, а другую на руле.
Я играю с радио и нахожу хорошую станцию.
Начинает играть «Havoc[11]» Скайлар Грей.