Это звучит законно, но я не знаю. Я вообще не знаю, что делать с этим парнем.
— Почему вы вообще следили за Ройсом? — спрашиваю я.
— У меня были подозрения на его счет. Большинство из них были необоснованными. Я не хотел передавать все, что накопал на него в бюро, пока не буду окончательно уверен.
— И вы говорите мне об этом? Почему?
Я знаю, почему, но, черт возьми. Мне нужно услышать, как он это произнесет. Мне нужно, чтобы он сказал мне, как я облажась.
— Я не виню тебя за то, что ты жаждешь их смерти, — говорит он. — Они заслуживают ее, за то, что они сделали с тобой.
Я смотрю мимо агента, чтобы не видеть его взгляда. Чтобы не видеть выражения его лица, когда он говорит о моем прошлом.
— Я не знаю, что случилось с Итаном, — продолжает он, — но подозреваю, что это было не ограбление. А что касается Трипа? Его передозировка вызывает сомнения, но это возможно, учитывая его историю с злоупотреблением запрещенными веществами.
Я жду, когда молоток упадет. Либо он собирается шантажировать меня, либо отправит меня за решетку в модном оранжевом комбезе.
— Ройс становится все более безрассудным. И у него всепоглощающая одержимость тобой, которая с каждым днем становится только сильнее.
На этот раз я встречаюсь с ним взглядом. И я говорю это словами, которые агент в состоянии понять.
— Вы воевали, — говорю я. — Вам, как никому другому известно, что некоторые люди настолько ебанутые на всю голову, что единственная гуманная вещь, которую можно сделать, это подвергнуть эвтаназии.
— Возможно, это правда, — соглашается он. — Но это не зона боевых действий, Тенли. И я не могу позволить тебе убить его.
Я чувствую, как это происходит. Кирпичи и раствор моего тщательно выстроенного дома мести рушатся сами собой. Он забирает у меня мое право вершить свою месть, и я ненавижу его за это.
— Так что вы предлагаете? — огрызаюсь я в ответ. — Просто позволить ему убить меня? Так обычно все и заканчивается. Или хотите сказать мне, что мне стоит получить судебное решение о запрете приближаться ко мне ближе, хуй знает, скольки метров, и помахала им перед его лицом, когда он придет за мной?
— Зависит от обстоятельств, — отвечает он. — Расскажи мне о Кайли и ее подруге Кэти.
Я отворачиваюсь. Но мою реакцию не скрыть. Букер - не бизнесмен, ищущий дешевых острых ощущений.
Он загнал меня в угол, и ему это прекрасно известно.
— Я хочу засадить его навсегда, — говорит он. — Но для этого мне нужна твоя помощь.
— Не-а. — Я качаю головой. — Ни за что, блядь. Решили поиздеваться надо мной? Думаете, тюрьма его остановит? Если он вообще доберется до тюрьмы. Я знаю, как все это работает, понятно. Вы просите меня выступить перед судом и свидетельствовать против него?
— И Куинна, и Дюка.
— Это чертова шутка, — пробормотал я. — А какова вероятность выиграть это дело? Ни малейшего шанса. Нет никаких доказательств. Мое слово против их слов.
— Есть еще дневник, — говорит он мне. — Трип все записал. Признание.
— Этого недостаточно. Люди думают, что я мертва, и я бы очень хотела, чтобы они продолжали так думать.
— К сожалению, — говорит Букер. — Те, кто важен, в курсе, что ты жива. Так что ты правда скоро умрешь, если не пойдешь на это, Тенли. Потому что я не смогу защитить тебя, если ты не согласишься дать показания.
— Нет, — говорю я ему снова. — Категоричное и бесповоротное «нет».
Я иду к двери, и агент останавливает меня, произнося:
— Дело не только в тебе, — говорит он. — Как думаешь, сколько еще женщин он убьет, прежде чем доберется до тебя?
Моя рука дрожит на ручке.
— Вы не вправе взваливать все это на меня.
— Он собирается вывести тебя на чистую воду, — говорит Букер, и в его голосе звучит покорность. — Есть твои фотографии. Кучи улик. Сын сенатора и многие другие. Он уже связался с несколькими новостными изданиями.
И он загнал меня в угол, потому что я точно знаю, что это правда.
Я поворачиваюсь и встречаю агента взгляд. Я никогда в жизни никого не умоляла, но сейчас я хочу умолять его. Чтобы он прекратил это. Я хочу верить, что он хороший человек.
Как Рори.
Я могу сказать, что он уважает женщин. Он уважает меня. Но хороших поступков не бывает.
— Какой вам от того прок? — спрашиваю я его. — Что получите лично вы за помощь мне?
Он отворачивается, испытывая отвращение к себе, вину... и я права. Я всегда права.
— Когда все закончится, — говорит он. — Я попрошу тебя оказать мне услугу.
— Прости, мистер Трепло. Я не оказываю услуг подобного рода. Вам придется оговорить условия заранее, или и речи не может быть ни о какой сделке.