Когда я наконец отстраняюсь, я задыхаюсь, волнуюсь и все еще не могу выкинуть из головы выражения лица Рори.
Я даже не знаю, там ли он еще.
Не знаю ничего, кроме этой боли внутри меня.
— Думаешь, он купился? — выдавливаю я из себя.
— О, он купился, — говорит Букер. — Извини, я немного увлекся. Давно не виделись.
— Когда-нибудь тебе придется сказать мне, о ком ты на самом деле думал.
Я пытаюсь выглядеть счастливой, но улыбка больше похожа на гримасу.
Букер потирает шрамы на руке, и мне приходит в голову, о ком именно он думал.
Сторм?
Вот почему он хочет ее разыскать.
Интересно, знает ли он ее?
Я цепляюсь за эту мысль, потому что это отвлекает, и это то, что мне нужно прямо сейчас - отвлечься. Пока я совершаю свой последний поступок в роли этой суки с холодным сердцем.
— Скарлетт.
Голос Рори глубокий и угрожающий позади меня.
Приверженность этой идее исчезает в его присутствии. И я смотрю в глаза Букера, ища в них необходимую мне решимость.
Может быть, будет лучше, если я просто позволю Александру убить меня.
Или мне лучше отправиться за решетку.
Любой вариант может быть лучше, чем это.
Рори этого не заслуживает.
Но Букер точно знает, о чем я думаю. Он сжимает мою руку в знак поддержки. Напоминание о том, что я делаю это, чтобы защитить и Рори.
Именно на этом я сосредоточилась, пока собирала силы для последнего выступления. Такого хорошего, что даже Рори Бродрик не поймет, что я притворяюсь.
Он будет в безопасности.
ФБР его не тронет. Александр не тронет его. И Синдикат не подумает, что он предал их из-за меня.
Я поворачиваюсь на табурете и фокусируюсь прямо над его глазами. Я заперла себя. Я же выбросила ключ от спасительной двери.
Я могу это сделать.
— Что ты здесь делаешь? – огрызаюсь я.
— Объяснишь?
Это звучит как вопрос, но это не так, потому что он стаскивает меня с табурета за руку. А Букер идет следом, как мы и планировали.
— Убери от нее свои руки, — говорит ему Букер.
И надо отдать ему должное, он тоже неплохой актер.
Но Рори есть Рори... поэтому он просто смотрит на него и говорит, чтобы он отвалил.
— Все в порядке, — говорю я Букеру, как мы и планировали. — Мне нужна всего минута. Принеси мне еще выпить, ладно?
Он колеблется, потом кивает и идет обратно в бар. Оставляя меня наедине с Рори, а это опасное место.
Один неверный взгляд, одно малейшее колебание, и он узнает.
Я не могу позволить себе что-то чувствовать. Я не могу позволить себе потерпеть неудачу.
Я должна защитить его.
Я должна сделать то, что причиняет наибольшую боль, чтобы он не расплачивался за мои грехи.
— Какого черта ты делаешь? — требует он. — Ты была в моей чертовой постели час назад, Скарлетт. Мой член все еще не остыл от твоего жара. Или ты так быстро забыла?
— Мы закончили, — говорю я ему.
Наступает долгая пауза, и Рори хватает меня за подбородок, заставляя посмотреть на него. Действительно посмотреть на него.
— Это не чертова шутка, — говорит он. — Или очередной раунд твоей игры. Я имел в виду то, что сказал о борьбе за тебя. Но это уже переходит все границы. Ты хочешь, чтобы я убил этого беднягу? Потому что именно это здесь сейчас и произойдет.
— Этот бедняга - моя новая игрушка, — говорю я. — И между нами все кончено.
Его ноздри раздуваются, а пульс в горле бьется опасным стаккато. Рори закрывает глаза и вышагивает передо мной, бицепсы напряжены.
Затем он поворачивается и ударяет кулаком в стену.
— Хууууулллиии, — рычит он.
Это не помогает.
Однажды он рассказал мне, как раньше боролся со своей яростью.
Теперь она вернулась.
И я тому виной.
Я призвала его демонов.
И если бы можно было ненавидеть себя еще больше, чем я уже ненавижу, я бы это сделала.
Мне нужно довести это до конца, и мне нужно, чтобы он ушел. Уехал домой и забыл, что он вообще меня знал. Чтобы нашел хорошую девушку, которая сможет дать ему те вещи, которые он хочет и в которых нуждается.
А я увяну и умру, но это будет хорошо. Потому что он будет в безопасности.
— Какое-то время с тобой было весело, — говорю я. — Но это все, что было. Для меня это была игра, как ты и сказал. А ты был просто игрушкой. Вот и все. Я больше не играю с тобой.
Его рука упала безвольно на бок. А забота о других и правда причиняет боль.
Это так чертовски больно.
Угроза непролитых слез реальна, но Рори больше не может их видеть, потому что он не смотрит на меня.
Потому что он верит мне.
Он верит лжи, которая льется из моего рта, больше, чем любой правде, которую я когда-либо говорила ему. Потому что в глубине души он всегда знал, что я чудовище.