— Садись.
Я бы послала его на хрен за такой тон со мной, если бы не считала, что заслуживаю этого. Так что я сажусь. И он вдавливает педаль газа в пол.
Я жду, пока мы не выедем на шоссе.
— Рори...
Он смотрит на меня, и все еще явно зол на меня.
— Позже.
Это все, что он говорит.
Остаток поездки проходит в молчании, пока мы не возвращаемся к нему домой.
Я рада видеть, что Виски все тот же котяра, как и раньше. Лежит на совершенно новой кровати, которой не было, когда я уходила.
Он лижет свою лапу и бросает на меня беглый взгляд, прежде чем вернуться к прерванному занятию.
— Он скучал по тебе, — говорит Рори.
— Я тоже по нему скучала, — шепчу я, прекрасно понимая, что никто из нас не говорит о проклятом коте.
Я хочу, чтобы Рори схватил меня и командовал мной. Я хочу, чтобы он говорил гадости и ругался со мной, чтобы мы действительно помирились. Я хочу, чтобы он ненавидел меня и наказывал меня, чтобы я могла наказать и его.
За то, что он поверил в то дерьмо, которое я ему наплела.
Но он не делает ничего из этого.
— У меня есть кое-что на столе для тебя, — говорит мне Рори.
Затем он исчезает в коридоре и оставляет меня одну.
Это свидетельство о смерти.
Ройса, мать его, Каррингтона.
Мои пальцы вонзаются в бумаги, когда я подношу их ближе, чтобы убедиться, что мои глаза меня не обманывают. Но нет, не обманывают.
Он мертв, и он даже не страдал.
Утонул.
Он, блядь, утонул в водной могиле в реке Чарльз.
Какого черта?
Это не имеет смысла.
Я читаю это, снова и снова.
И тут до меня доходит.
Вода.
Если он ходит как морской котик, и говорит как морской котик, то он, вероятно, чертов морской котик.
В этом замешан Букер.
Он сделал это.
Вот почему он меня отпустил. Потому что он знал, что не сможет провести Александра по своим каналам, не причинив вреда мне или кому-то еще.
Поэтому он прибегнул к своей собственной форме самосуда.
И, черт возьми, я даже не злюсь из-за этого.
Я откидываюсь на стуле и пытаюсь разобраться в своих чувствах.
В кино все всегда просто. Затишье после бури всегда мирное. Персонажи уходят в закат и вновь обретают контроль над своей жизнью.
Но моя буря еще не закончилась.
Куинн и Дюк все еще там, вместе с легионом людей, которые, вероятно, идут по моему следу. В моей жизни не будет покоя, пока они тоже не сгинут.
Рори стоит и смотрит на меня, когда я закрываю папку, и я не знаю, как долго он там находится, наблюдая за мной.
Я устала.
Я измотана, потрепана и немного в синяках. Но с ним рядом я могу пройти остаток пути. Я могу закончить этот бой.
Он скрещивает руки и опирается на стену рядом с собой.
— Мы сделаем это вместе, — говорит он.
Он хорошо меня знает.
Он знает, что я не могу отказаться от этого, и я не позволю ему сделать это за меня.
— Да, — отвечаю я.
— За твою голову назначена награда в миллион долларов.
Ему не нужно объяснять мне, что это значит. Миллион долларов — это большие деньги для некоторых людей, хотя для них это ничто.
Такие деньги привлекут целую армию. Как низкоуровневых уличных бандитов, так и элитных киллеров. Деньги есть деньги.
— У них, наверное, и охраны полно, — говорю я.
Рори кивает.
Он уже провел собственное расследование. И когда он бросает на кухонный стол несколько приглашений, у него тоже есть план.
Белый картон покрыт золотыми каракулями, подробно описывающими тематическое мероприятие в стиле Гэтсби.
В Нью-Йорке.
— Куинн и Дюк будут там завтра вечером, — говорит Рори. — Их частный самолет должен улететь после вечеринки, так что у нас есть только небольшое окошко.
— Хорошо.
— Вот и будет хорошо, — говорит он мне. — Ты делаешь то, что я скажу, когда я скажу. Ты меня поняла, Скарлетт?
Рори сейчас весь такой деловой, и он никогда не выглядел таким серьезным... и таким сексуальным. Ему надоело валять дурака. Он собирается сказать мне все как есть, и мне решать, понравится мне это или нет.
Мне нравится этот альфа-самец в нем, отдающий свои омега-приказы.
— Что будет, если я тебя ослушаюсь? — поддразниваю я. — Ты дашь мне отведать мое же собственное лекарство?
В его глазах вспыхивают искорки, и Рори хочет уже наказать меня, но не делает этого.
— Просто веди себя хорошо хоть раз в жизни, — говорит он. — Мне больше не нужно от тебя никаких неожиданностей.
Игра в дразнилки закончилась, и его слова жалят, но я не показываю этого.
— У тебя есть такие же безумные подружки, как ты? — спрашивает он.
— Сколько их мне потребуется?
— Достаточно одной.
На ум приходит только одно лицо, но это значит, что мне придется ее разыскать. Сегодня вечером.