«А ведь Реми прав!» - отстраненно подумала я. Мужчина походил на большую жабу. Огромный живот покоился на толстых ляжках, обтянутых золотой мантией, полные руки едва умещались на подлокотниках. Пальцы, унизанные кольцами, сжимали тонкую ножку золотого, инкрустированного драгоценными камнями кубка.
- Здравствуй, Лайне Вайрис! - произнес мужчина.
Его лицо - обрюзгшее, с обвисшей кожей - хранило непроницаемое выражение. Полные, большие губы было дернулись, чтобы улыбнуться, но епископ передумал. Качнул головой с седыми жирными волосами, спадавшими из-под круглой шапочки на толстые плечи. Кашлянул, и тут я поняла: епископ болен. До меня доносилось тяжелое, со свистом, дыхание. Сквозь пелену благовоний пробивался едва уловимый запах лекарственного отвара в кубке. Попыталась определить состав, но нет, не смогла. Хотя... Не думаю, что ему могла помочь магия, которую в этом доме не жаловали! Пусть маги живут дольше, но ведь старость не лечится!
Сколько же ему лет? Семьдесят, восемьдесят? Больше?! Я ведь даже не знала, сколько было лет дяде Никласу! Иногда в историях проповедника мелькал и Готер, но дядя мало интересовался такими вещами, как даты и годы.
- Я получил твое письмо, - епископ шевельнул рукой, и палец, унизанный кольцами, указал на небольшой стул у подножия трона. - Садись же. Поведай мне о моем дорогом друге.
Присела на краешек. Выпрямила спину, сложила руки на коленях. Вспомнив, что надо быть осторожной, рассказала о последних годах жизни дяди Никласа и о том, как он умер. Лег на лавку и умер. А чума... Догадки я решила держать при себе.
- Значит, все же умер, - протянул Готер. - Умер! - с внезапной горечью повторил он. Откинулся назад, и в черных глубоко посаженных глазах я уловила... На долю секунды показалось, что в них промелькнул страх. Задумалась. Чего же боялся епископ? Смерти или же того, что поджидает его с той стороны, за Пределом?!
- Книга... - нетерпеливо напомнил епископ, уставившись черным, пронзительным взглядом. - Где его книга?
Мне стало не по себе. Я не знала, что за демоны владели душой епископа, но... Он явно отпустил их на волю. Изморозь побежала по телу, перехватило дыхание, словно у меня в один миг развилась грудная жаба. Как жаль, что упомянула о книге в письме, оставленном три месяца назад!
- Она... - прохрипела, стараясь скинуть наваждение. Нет, не магия, а... Что за силами обладал епископ?! - Книга сгорела при осаде Хольберга. Одно из ядер попало в дом, где я жила. Все, все было уничтожено! Меня приютили добрые люди...
Врать нехорошо, Лайне Вайрис! Да еще так натурально, размазывая слезы по щекам, словно мне и впрямь жалко сгоревшего скарба. Епископ поморщился, затем угомонил своих демонов, перестав пожирать меня взглядом. В глазах промелькнуло сожаление. Книга была ему нужна. Очень нужна. Но... Зачем?
- Ты читала ее, девочка? - вкрадчиво спросил он.
- Да, - призналась ему, - но в ней - лишь картинки и описания странствий. А еще - заповеди, которым следовал дядя Никлас.
- Значит, дядя... - протянул епископ. - Скажи мне, девочка, - епископ поморщился. Кажется, он забыл мое имя, - что еще Никлас передал тебе, кроме книги?
- Вы о чем? - осторожно спросила у него.
Неожиданно вспомнился Антор, расспрашивавший о барраке - духовной энергии учителя. Мой брат утверждал, что дядя перед смертью передал ее именно мне.
- Никлас дал тебе посвящение?
Я вздрогнула. Установилась тишина.
- Если ты чем-то владеешь, помни о тех, у кого этого нет, - негромко произнесла под внимательным взглядом Готера. - Но у меня ничего нет, епископ! Если бы было, то я бы с радостью поделилась!
Еще бы понять, чем именно...
- Я путешествовал с Никласом долгие годы, - произнес Готер. - Мы терпели невзгоды, умирали в пустынях, тонули в болотах Запада. Мы повидали мир, где встречали не только людей, но и странных существ. Никлас умел завоевать сердца. Он везде находил последователей. Затем он ушел дальше, но уже без меня. Странствовал и скитался, а я остался в Хольберге. Это было около... полувека назад, и, клянусь, я сделал все, чтобы его учение стало единственной религией в Кемире. И... И чем он мне отплатил?
- Чем же? - облизнув губы, спросила у него.
Епископ не ответил. Губы шевельнулись, но встревоженная Аришша, готовая ко всему - но уж точно не к тому, что грузный епископ вскочит с кресла и набросится на меня! - что-то сделала в моей голове. В ушах раздался оглушительный звон, длившийся долю секунды. Затем он пропал, и я услышала... Все! Все, вплоть до треска свечей в дальнем углу комнаты, жужжания сонной мухи на занавешенном окне и вздоха уставшего лакея, дожидавшегося за дверью.