Святослав задумался над сообщением Гарольда. Верная примета – коль побежали купцы, добра не жди.
– Собери-ка, Гарольд, ко мне всех темников, совет держать будем. Да отца упредить не забудь.
В назначенный час в гриднице собрались все темники и бывший воевода, а теперь главный воинский советник Свенельд.
– А где Веряга? Я же велел всем темникам быть! – нахмурил брови Святослав.
Издеба на его вопрос поднял седые брови, потом вышел на крыльцо.
– Скачи в Ратный Стан к темнику Веряге, скажи, чтоб одним духом тут был, князь гневается! – велел Издеба молодому ловкому посыльному и вернулся в гридницу.
Тут уже начался жаркий спор о том, грядёт ли новая война с хазарами и что следует предпринять.
– Да уж за одно то, что князя отравить пытались, должны мы с хазарами сполна посчитаться! – горячо доказывал Горицвет.
– А как из-за того большая война начнётся? – возражал кто-то из угла.
– Что ж, сидеть и дожидаться, когда хазары пойдут на Киев? Самим надо идти в поход!
– Не впервой Киеву обороняться, а сами мы никогда войну не начинали!
– Ну да, не начинали, а Олег с Игорем? Они всегда упреждающие удары наносили!
Потом слово взял Святослав.
– Доколе мы врагов у себя под боком греть будем? – резким тоном спросил он и заходил по гриднице. – Давно пора всем отпор дать: и хазарам, и печенегам, и византийцам…
– Молод ты ещё, княже, – заметил со своего места Свенельд, пощипывая длинный ус. – Византийские василевсы имеют силу грозную, а хазар ещё никто не мог одолеть.
– Одолеем, вуйко, – просто, но твёрдо отвечал Святослав.
В разгар этого спора молодой посыльный влетел в гридницу и растерянно остановился у порога, увидев такое обилие именитых военачальников. Лицо посыльного было красным то ли от быстрой скачки, то ли от волнения. Святослав, заметив его, приблизился скорым шагом.
– Ну, где же Веряга? – нетерпеливо спросил он.
Посыльный, приложив руку к груди, поклонился.
– Дозволь, княже… – Голос его дрогнул и сорвался.
– Реки! – коротко приказал Святослав.
– Темник Веряга… отравлен… – Посыльный запнулся.
– Как отравлен? Кем?
– Не может быть! – раздались возбуждённые и растерянные голоса.
– Его стременной рёк, – продолжил посыльный, сглотнув ком, – два дня тому хазарские купцы поднесли Веряге доброго вяленого мяса, а нынче он его отведал…
– Неужто помер? – недоверчиво воскликнул кто-то из темников.
– Точно, помер, я сам видел. Лежит темник Веряга в своём шатре синий и бездыханный… А стременной его весь почернел от горя, глядеть страшно…
Тяжкое молчание повисло в гриднице. Точно так же, как вчерашней ночью при сообщении о смерти служителя на могунском Требище.
Святослав сел к столу, закрыл рукой очи и глухо застонал. Все были поражены столь неслыханным злодеянием. Только вчера киевские боги сохранили от смерти Святослава, а нынче умер Веряга, верный товарищ, герой, лучший из темников. Тысячи стрел, мечей и копий минули его на полях битвы, десять лучших печенежских воинов не смогли одолеть русского витязя, а теперь он пал от рук подлых злодеев…
– Горицвет, – подняв очи, глухо промолвил Святослав, – собирай полки, ставь начальников, чтоб через три дня Молодая дружина была готова к походу. Выступаем против хазар. Пошли немедля трёх гонцов к Кагану, пусть упредят: «Иду на вы!»
– Будет исполнено, княже! – отвечал молодой Горицвет. – Какие велишь брать припасы?
– Никаких припасов, кроме поторочных сум. Ни возов, ни котлов не брать, конница не должна быть связанной. Возы могут за войском идти, но только для того, чтоб собирать оружие и отвозить в Киев раненых. И пусть не просят у меня помощи, я буду стремиться и сражаться там, где нужно, а не куда потянут возы.
– Сие верно речёшь, что лёгок будешь, – вновь отозвался Свенельд. – И врага можешь быстро настигнуть, но ежели сам удар получишь, так же борзо отлетишь и земли завоёванной не удержишь. А с обозами всё взятое у врага сбережёшь, и припасы всегда под рукой будут. И зачем врага упреждать? Во внезапном нападении – половина победы.
Святослав резко вскинул голову, будто его кто ударил, и ответил, как ножом отрезал:
– Я не тать, а русский князь и иду как воин. И отныне всегда буду врагов упреждать, что иду на их землю, пусть решают, покориться мне или принять честную битву. Сокол побеждает стремительностью, а византийские хитрости и хазарское коварство нам, русичам, не к лицу! – Он отвернулся и смахнул непроизвольно набежавшую слезу, видимо вновь вспомнив о Веряге.
– Делай, княже, как знаешь, – глухо обронил Свенельд, – я не могу тебе отныне перечить…