— Должно быть, у него с ней роман, — предположил Энтони с понимающе-снисходительным видом.
Руперт окинул окружающих его приятелей сердитым взглядом, особенно предназначенным напарнику. Кто бы говорил, только не он. Это его спальня превратилась в настоящий проходной двор.
— У меня нет никакого романа ни с кем.
— Кроме крошки со склада краски, — стоял на своем Энтони.
— Это та рыжая? — Гордон присвистнул. — Ну, ребята, она настоящая красотка!
— Уж кто бы тут говорил про рыжих, только не ты! — огрызнулся Руперт, многозначительно глядя на огненно-красную шевелюру собеседника.
Он понимал, что это обычная подначка, парни просто спускают пар, что было вполне объяснимо их сегодняшней работой. Однако ему совсем не нравилось, когда Флоренс называли «крошкой» или даже «красоткой», хотя он совсем не хотел анализировать причины своего раздражения, чтобы не признаваться себе, будто испытывает к ней какие-либо чувства. В конце концов, она была для него совершенной незнакомкой.
Вместо этого он решил обратиться за помощью к Энтони. Имея подружку в отделе, занимающемся выяснением причин возгорания, тот мог бы разузнать сведения, способные помочь идентификации личности Флоренс.
— Кстати, есть уже какие-либо результаты по делу о пожаре на складе краски? — спросил Руперт.
Энтони подошел ближе.
— Я не интересовался, но, если надо, могу выяснить. А в чем, собственно, дело?
— Понимаешь, Флоренс совершенно не помнит, кто она такая. Я надеялся, что хоть кто-нибудь — служащие склада, владелец, другие люди — может знать, почему она там очутилась.
Парни, еще не разошедшиеся по душевым кабинкам, замерли в недоумении. Все взгляды обратились на него.
— Что ты сказал? — переспросил Энтони.
Выражение лица Остина было гораздо спокойнее лиц всех остальных. Создавалось впечатление, что он ожидал чего-то подобного.
— Руперт, что ты учудил на сей раз? — поинтересовался он.
— Ничего! — выступил в свою защиту Руперт. — Просто стараюсь помочь ей, вот и все. Кроме того, это лишь временно. — Он понял свою ошибку, но было уже слишком поздно.
— Что значит это «временно»? — спросил Остин. — Она живет у тебя, не так ли?
Энтони усмехнулся.
— Ну вот, приехали.
— Что вы можете об этом знать? — Не слишком вежливо проворчал Руперт.
— Тебя! — ответили все в унисон.
Не обращая внимания на тревожный взгляд брата, он обратился ко всем сразу:
— Что дает вам право… — Но не договорил.
— Джулия Менделл, — перебил его Энтони.
Лес согласно кивнул.
— Точно. Превосходный пример.
— Она нуждалась в моей помощи, — возразил Руперт, не желая публично признаваться в том, что был обманут… хотя в то время это его не беспокоило. Тело Джулии было создано для греха, и она охотно им делилась.
Рыжий Дик запустил руку в свою вечно растрепанную огненно-красную шевелюру.
— Она хотела, чтобы ты помог ей переехать на другую квартиру, не так ли? Три ли четыре раза, помните? — обратился он к окружающим, призывая их в свидетели.
Усевшись на скамью, Руперт натянул на ноги теннисные туфли.
— Ты когда-нибудь помогал женщине устанавливать кровать? — При виде ошеломленного взгляда Гордона Руперт пояснил: — Они непременно желают ее опробовать.
— А как насчет Долорес Перейра? — спросил молчавший до этого момента Луис Мартинес.
— Я ее помню, — вмешался Энтони, изображая на лице испуг. — Настоящая прилипала!
Руперт тоже прекрасно помнил ее. Большие черные глаза, сногсшибательные формы и пухлые, чувственные ярко-красные губы.
Он взглянул на своего напарника.
— Согласен, она была немного надоедлива.
Энтони рассмеялся.
— Немного? Да тебе пришлось сменить номер телефона, иначе она не оставила бы тебя в покое. — Он оглянулся на внимательно слушающих его Остина и Рыжего Дика. — Знаете ли вы, что она даже наняла частного детектива, чтобы быть в курсе, если он начнет встречаться с другой женщиной?
— Ничего себе «немного надоедлива»! — потрясенно произнес Гордон. — Да от этого просто в дрожь бросает!
— Настоящая хищница, — добавил Луис.
Руперт окончил завязывать шнурки.
— Она была не так уж плоха, — раздраженно пробормотал он, однако в глубине души понимал, что с приятелями трудно не согласиться. Долорес действительно бывала иногда крайне назойлива.
— А помните Сибиллу Томпсон? — спросил окружающих Энтони.
— Это не та ли, которая пыталась уговорить Руперта жениться на ней? — спросил Остин.
Рыжий Дик рассмеялся.
— Нет, ту звали Марион Дайсон. Сибилла уговорила его выгуливать ее мерзкую голую собачку, пока премило проводила время на Канарах… с другим парнем.
Увы, с этим не поспоришь. Сибилла действительно поставила его тогда в дурацкое положение. А все его проклятая любовь к братьям нашим меньшим!
Руперт вздохнул. Вряд ли можно было сказать, что все вышеупомянутые женщины использовали его в своих личных интересах. Спора нет, со стороны могло показаться, что он питает склонность к дамам со странностями, однако не все они были таковыми. Может быть, большинство из них, но не все.
Поднявшись, Руперт закрыл свой шкафчик.
— Напрасно вы так думаете о Флоренс: На этот раз дело обстоит совсем по-другому.
Это заявление вызвало у всех присутствующих приступ веселого смеха.
— Ты говорил так каждый раз, — напомнил Энтони.
На сегодня с Руперта было довольно.
— Я пошел. Можете теперь переключиться на обсуждение интимной жизни… Остина. Хотя нет, — щелкнув пальцами, он бросил взгляд на брата, — у Остина нет интимной жизни. Что ж, тогда займитесь Диком. Я слышал, он интересуется какой-то официанткой из нашего кафетерия.
Пробормотав в ответ что-то невнятное, Гордон покраснел так сильно, что лицо его стало красней шевелюры, если такое вообще было возможно.
Проходя мимо Энтони, Руперт негромко напомнил:
— Узнай для меня все, что можно, о пожаре на складе красителей, хорошо?
Напарник хлопнул его по плечу.
— Какие могут быть вопросы, приятель. Я заеду к тебе домой завтра утром.
— Интересно, почему это известие меня нисколько не удивляет? Остин ведь тоже прибудет, не так ли? — Теперь, когда эти двое узнали о существовании Флоренс, ничто не могло удержать их от желания удовлетворить свое ненасытное любопытство.
Энтони расплылся в улыбке.
— Неужели ты мог в этом усомниться хоть на мгновение? На то и существуют близкие друзья и родственники, чтобы оказываться рядом в трудную минуту.
Руперт сдержал готовый вырваться тяжелый вздох. Ничего не поделаешь, ему постоянно приходилось мириться с бесцеремонным вмешательством брата в свою личную жизнь. И Энтони лишь немногим уступал Остину.
— Нет, — ответил он, направляясь к двери. — Однако надежда умирает последней, не так ли?
5
Потянувшись с ленивой грацией изнеженной домашней кошечки, она открыла глаза и оглядела погруженную в полумрак спальню. Винного цвета портьеры преграждали солнечным лучам доступ в эту святую святых. Пушистый ковер, застилающий пол, скрадывал любые шаги. Бронзовый путти над кроватью держал в одной руке венецианский фонарь. Другую игривым жестом поднес к губам, призывая к молчанию. Словно то, что происходило в этой роскошной спальне, должно было оставаться тайной за семью печатями для очень и очень многих непосвященных.
Думает ли он обо мне постоянно, как я о нем? — пронеслось в ее еще затуманенном сном сознании. Или забыл, как только за ним закрылась дверь? Как бы ей хотелось верить в первое!
Такое с ней случалось впервые. О, она могла великолепно имитировать страсть! Здесь ей позавидовали бы великие актрисы прошлого и современности, доведись им увидеть ее, прерывисто шепчущую нежные слова, всю словно исходящую любовным томлением…
Но когда она разыгрывала свое действо, зрителей не было. Точнее, был, но только один. И не зритель, а полноправный участник, вовлеченный в спектакль заразительной силой ее таланта и отдающийся ему с не меньшим пылом, чем она.