— Держись подальше от реки, — посоветовала Юлия. — Если ты упадешь в воду, все это железо мигом утащит тебя на дно.
— Спасибо за заботу, — кивнул я, поглощенный собственными мыслями.
— Должна тебе напомнить, — сказала Юлия, залившись румянцем, который сделал ее еще очаровательнее, — что, явившись сюда, дабы предупредить тебя об опасности, я подвергла себя немалому риску. А войдя безо всякого сопровождения в дом холостого мужчины и оставаясь под его крышей в течение долгого времени, я нанесла существенный урон своей репутации. Если я вернусь в дом дяди целой и невредимой, бабушка набросится на меня, словно разъяренный дракон. И уж конечно, первым делом прикажет меня высечь, и можешь не сомневаться, в отличие от тебя, она прекрасно знает, где хранится фамильная плеть. А после порки меня, скорее всего, ожидает ссылка на какой-нибудь пустынный маленький остров в Эгейском море. Всякий сочтет подобное наказание справедливым для девицы, которая запятнала бесчестьем имя своей семьи.
— О, я очень виноват перед тобой, что касается моей признательности, то слова бессильны ее выразить, — забормотал я. — Уверен, что смогу все уладить. Когда все будет позади, я поговорю с твоим отцом и…
Привлекательные женщины обладают весьма неприятным свойством лишать меня дара связной речи.
— С моим отцом? — голос Юлии возвысился почти до визга. — Ты собираешься поговорить с моим отцом? Я буду крайне удивлена, если ты сумеешь дойти живым до конца своей улицы!
Я понял, что она вот-вот разразится рыданиями.
— За меня не бойся. С помощью парней Милона я, как котят, разбросаю этих презренных этрусков с их презренными кинжальчиками и молоточками.
— Ты окончательно лишился разума, — воскликнула Юлия, и на мгновение мне показалось, что я разговариваю с отцом. — Клодию прекрасно известно, что Милон твой друг. У него есть своя банда, и можешь не сомневаться, в случае чего его люди придут на помощь этрускам. А если и этого будет мало, ему пришлет подкрепление Помпей. Ты обречен, и я тоже!
Выкрикнув это, она наконец залилась слезами.
— Прошу тебя, успокойся, — взмолился я. — Все не так безнадежно, как тебе кажется.
Дрожа всем телом, Юлия упала в мои объятия. Будучи порядочным человеком, я умолчу о событиях, последовавших за этим. Скажу лишь, что мы не зашли слишком далеко, поскольку у нас не было для этого ни времени, ни возможности.
— Хозяин, твой друг здесь, — донесся до меня голос Катона.
Выйдя в атрий, мы застали там целую толпу народа. Прежде всего в глаза мне бросился Милон, здоровенный, как дом. Его окружало десятка два уличных бойцов, таких же огромных, но далеко не таких красивых. Я представил Милона Юлии, которую тот, по своей привычке, окинул откровенно оценивающим взглядом.
— Никогда прежде я не разделял твоих вкусов, Деций, — произнес он после этого. — Рад видеть, что с годами они претерпели столь заметное улучшение.
Лицо Юлии окаменело, но Милон улыбнулся своей открытой заразительной улыбкой, и она улыбнулась вслед за ним. Никто и никогда не мог устоять против Милона, когда он пускал в ход свое обаяние.
— Идем, Тит, — сказал я. — Нужно поговорить.
Оказавшись в своем кабинете, я вкратце рассказал Милону обо всем, что выяснилось в последнее время. Он выслушал меня со своим обычным вниманием. Дойдя до письма Нерона, я протянул его своему другу, и тот прочел его от первой до последней строки. Он обладал способностью, читая, не произносить слов вслух. Сам я так этому и не научился. Закончив чтение, Милон вернул мне письмо и вновь расплылся в улыбке.
— Теперь ты убедился? — спросил он с крайне довольным видом. — Я сразу сказал, что Фауста не имеет к этому отношения.
— Я тоже испытал огромную радость, убедившись, что твоя избранница не замешана во всех этих гнусных кознях, — кивнул я. — По сравнению с этой радостью то обстоятельство, что мы столкнулись с государственной изменой, представляется просто досадной мелочью.
— Не волнуйся, Деций, сенат сумеет защитить себя от заговорщиков, — ухмыльнулся Милон. — К тому же у нас появилась прекрасная возможность избавиться от Клодия.
— Надеюсь, мы ее не упустим. Но прежде мне необходимо сделать два дела: доставить Юлию в дом Цезаря и ознакомить сенат с результатами своего расследования.
— Но сенат, как орган власти, существует лишь во время собраний, — заметил Милон. — В остальное время это всего лишь пять сотен патрициев, разбросанных по всем владениям Рима. А следующее собрание сената состоится только после триумфа.