Спустя некоторое время во Вриндаван приехал Бандху и взял Рамадаса с собой на Радхакунду. Они прожили там один месяц, наслаждаясь киртаном, смаранам и даршанам в медитации различных лил Радхи и Кришны, затем за день до Расапурнимы вернулись во Вриндаван.
Однажды, когда они возвращались после омовения в Ямуне, какая-то женщина дала Рамадасу богатый прасад: различные кушанья в большом количестве. После того, как она ушла, Бандху положил себе в рот одну щепотку прасада, а другую — в рот Рамадасу и предложил: «Пойдём поклонимся Ямуне и выбросим прасад в реку». Рамадас послушался, но не понял, почему Бандху сказал ему выбросить прасад в Ямуну.
Бандху внезапно заговорил: «Послушай, Шри Мурти и прасад не отличны. Шри Мурти остаётся в действительности не проявленным. Оно проявляет себя только чистому преданному: даёт ему даршан и разговаривает с ним. Подобно этому, прасад тоже не проявляется каждому. Он проявляет себя только в доме преданного. Поэтому прасад нужно принимать только в доме преданного. К прасаду, полученному от непреданного, нужно относиться как к Майей в форме прасада».
Через несколько дней Бандху решил вернуться в Бенгалию, оставив Рамадаса во Вриндаване. Когда он сказал Рамадасу об этом, глаза того наполнились слезами. У Рамадаса и так было тяжело на сердце, поскольку личность, ради общения с которой он отрёкся от мира, обрекла его на одиночество во Вриндаване. Он ожидал, что Бандху не будет больше его лишать своего общества. Но Бандху взял его за обе руки и нравоучительно произнёс: «Рама! Живи во Вриндаване. Ты достигнешь всего». Рамадас ответил сдавленным голосом: «Хорошо», — и из его глаз закапали слёзы.
После отъезда Бандху, Рамадас стал жить в Путана кундже, неподалёку от храма Радхармана. Он жил в строгом отречении и проводил своё время в джапе, лила-смаранам и в компании садху. За прасадом ему приходилось ходить в дом Рагхунанданы Госвами. Рагхунандана Госвами в присутствии Джагатбандху сказал ему ежедневно приходить к нему за прасадом. И Бандху из уважения к Госвами не возразил. Но он уже говорил Рамадасу не принимать ни у кого стхула-бхикшу[284]. Рамадас ощущал необходимость подчиниться им обоим. Поэтому он приносил прасад от Рагхунандану Госвами и отдавал его одной пожилой женщине бриджабаси, у которой брал две роти[285] из баджары или джвары[286]. Бедная женщина была рада получить от странного юноши богатое угощение, в которое входили такие блюда, как кхир, пури и сандеш. Однако Рамадас чувствовал себя более счастливым, получая от неё мадхукари: роти из кормового зерна.
Какое-то время прошло таким образом. Теперь Рамадасу исполнилось семнадцать лет, и в его жизни произошло одно важное изменение. В качестве прелюдии ему доставили десятирупиевую купюру с приказом от Бандху. На банкноте было надпись: «Приезжай в Калькутту на поезде через Хугли. Живи у Пхатики Маджумадара из Кумаратули. Твой Бандху».
Когда Рамадас прибыл в дом Пхатики Бабу, Бандху был уже там. Не много позже туда пришёл Шри Атул Чампати, махатма выглядевший как авадхута[287]. Он пригласил Рамадаса в комнату и сказал: «Ты оставайся здесь. Сегодня Бандху не хочет никого видеть». Рамадас, услышав эти слова, оцепенел. Он приехал к Бандху, кто был для него и жизнью, и душой, с нетерпением ожидая встречи после стольких долгих дней, и предполагал, что тот тоже ждёт его в беспокойстве и крепко обнимет, как только увидит. Ему не могло представиться даже во сне, что Бандху оттолкнёт его с таким безразличием. Он думал, зачем тот вообще вызвал его из Вриндавана. А если всё-таки позвал, то почему так равнодушен? Для этого должен быть какой-то важный и секретный повод. Он пытался догадаться, на каком основании его вызвали, но безрезультатно.