Наступил вечер. Бабаджи Махашая находился всё ещё у себя в комнате. Преданные забеспокоились, поскольку Тхакуру до сих пор не предлажили бхогу. Баларама Дас стоял снаружи возле дверей Бабаджи, ожидая его распоряжений. Внезапно Бабаджи крикнул: «Баларама, принеси какой-нибудь прасад: фрукты и сладости». Баларама принёс всё, что было. Лалита стала раздавать прасад. Жители ашрама, все голышом и чистые сердцем, подобно детям, принялись за еду. После принятия прасада все улеглись спать. К концу ночи стало прохладно. Бабаджи Махашая вышел из комнаты и стал танцевать, восклицая: «О Господь! Нектар падает с небес. Выходите, выходите все! Поднимайте руки, танцуйте и пойте. Пусть океан любви поглотит и сотрёт с лица земли нужду и страдания». Все преданные выбежали танцевать и петь. Спустя какое-то время Бабаджи Махашая ушёл спать в свою комнату, с попугаем на груди как раньше. Постепенно наступил день. Бабаджи Махашая всё ещё спал, но тело попугая исчезло. Преданные недоумевали, как такое могло случиться. Когда они спросили Бабаджи, куда делся мёртвый попугай, он ответил: «Он вошло в нитья-лшу (вечные духовные игры)».
Лалита поинтересовалась: «Да, но куда пропало его материальное тело?»
«Попугай вошёл во Враджа-лилу в своём теле», — ответил Бабаджи.
— Попугай отправился во Враджа-лилу вчера, оставив своё тело здесь. Как могло мёртвое тело войти в лилу!
— Хотя он оставил материальное тело, но всё ещё продолжал пребывать здесь в тонком теле, чтобы насладиться блаженством санкиртаны. Но, когда с небес полился нектар, он снова вошёл в своё тело и улетел вместе с ним в нитья-никунджу, где стал повторять Имена Радхи и КрЩшны.
Все преданные очень удивились, услышав это объяснение, и задумались о божественной милости, которой Бабаджи Махашая удостоил земную птицу.
С наступлением следующего дня киртан был возобновлён. В этот день испытания, выпавшие на долю преданных, были ещё труднее. Бабаджи Махашая положил их в ряд на пол и, поливая водой, стал ходить по их спинам. Он ступал так тяжело, что, казалось, они не выживут. Но, как только Бабаджи их оставил, преданные почувствовали, что он вдохнул в них новую жизнь и шакти, и они затанцевали и запели с удвоенной энергией и энтузиазмом. Бабаджи не подверг этой процедуре каждого: удача выпала на долю только нескольким из молодых жителей ашрама.
На этой стадии развёртывания событий звёзды не упустили возможность исказить понимание происходящего. Старшие жители ашрама начали думать, что полное погружение Бабаджи в нематериальные явления повредило его рассудок. Они всё забыли о данных им предупреждениях и стали замышлять пути и способы, как отвлечь ум Бабаджи от ягьи. Ночью заговорщики подговорили преданных, чтобы те украдкой один за: другим уходили из ашрама. Пять или шесть человек последовало их совету. Когда Бабаджи Махашая обнаружил отсутствие беглецов, он пошел их искать с бамбуковой палкой в руках, но тщетно. Там он увидел фонарный столб в ряде ярко сияющих других и воскликнул: «Майя! Майя!» Затем он потушил фонарь, облив его водой, и начал танцевать и петь:
«Йогамайя читшакти вишудха саттва паринати,
Тара такты дживе декхаите
Сеи рупа ратана бхактаганера гудха дхана,
Пракат койла нитья лила хойте».
Эти строки рассказывают о непостижимой энергии, которая не отлична от сварупа-шакты или внутренней энергии Кришны. Йогамайя — премьер министр, лучший режиссёр и исполнитель Божественной лилы. В отличии от Гунамайи, внешней энергии Кришны, которая вводит дживы в иллюзию и является причиной их рабства, Йогамайя раскрепощает и соединяет с Кришной. Поскольку Бабаджи Махашая в то время сражался с Майей, он часто повторял эти строки, возможно, таким образом, вызывая её на битву.
Кто-то может удивиться, почему Бабаджи Махашая позволял себе на внешний вид такое чудаковатое поведение и, если не найдёт соответствующее объяснение, даже может быть вынужден расценивать его как признак сумасшествия. Такое объяснение, скорее всего, существует: возможно, он подвергал своих последователей таким испытаниям для того, чтобы дать им возможность поупражняться в полном и безоговорочном предании, необходимым для духовного прогресса; может быть, он хотел помочь им подняться над телесным сознанием и превозмочь такие человеческие слабости как стыд (ладжа), страх (бхая), ненависть (гхрина) и т. д., которые являются препятствиями на пути духовного развития. Но каковым бы не было объяснение, мы не можем уйти от заключения, что действия Бабаджи были исключительными, указывающими на экстраординарное состояние его ума, которое можно назвать безумием. Но вопрос состоит в том, какого типа сумасшествие. Оно не может быть обычным безумием, потому что Бабаджи Махашая находился намного выше обычного уровня, и само его прикосновение или желание могло излечить от подобного вида недомогания, как произошло в случае с Балмукунда Бабой, исполняющим обязанности судьи. Это состояние должно быть божественным безумием или дивьянмадой, как называют его шастры. Ибо поступки Бабаджи Махашая не были его собственными действиями. Он был просто инструментом в руках Бога, Кому предался всем сердцем. Поэтому его поступки должны находиться за пределами нашего ограниченного понимания. Если мы хотим судить их, нам надо делать это не по внешним признакам, а по результатам, которые были благотворны как духовном плане, так и на физическом и не только для его спутников, но и для всего города Пури, поскольку, как мы увидим, Бабаджи смог обуздать планеты и вернуть покой. Божественная природа его поступков подтверждается также чудесным характером следующих случаев.