Однажды йогини сообщила Амрита Бабе, ученику Бабаджи Махашая: «Навадвипа велик. Он идеальный ученик. Если кто-нибудь хочет узнать, что значит гуру-таттва и гуру-бхакти, он должен учиться этому от него. А этот Чарана Дас, ты знаешь, кто он? Он Джал-Чайтанья (копия Чайтаньи). Я видел, как на его теле во время санкиртаны проявились все признаки махабхавы. Как-то я пришла в Джханджапита матх в Пури. Внезапно он появился передо мной с крошками махапрасада и хотел положить их мне в рот. Я захотела проверить его, поэтому сказала: «Я не приму этот прасад. Я приму его только в том случае, если это тот же самый прасад, маленькая частица которого заставила танцевать в духовном безумии Дургу и Шиву». Он ответил: «Ма! Это тот же самый прасад. Вам надо только попробовать, и Вы узнаете сами». И затем он положил крошки прасада в мой рот. В тот момент, когда я их проглотила, я так обезумела от любви, что не могу выразить словами. Даже сейчас мои волосы на теле встали дыбом, когда я вспомнила то состояние. Я путешествовала повсюду, видела и подвергала испытанию многих садху, риши и йогов, живущих в пещерах Гималаев и в лесах, но мой путь никогда не пересекался с такой личностью, как он. Он и Навадвипа — две великие души, два самых больших светила на духовном горизонте современной Индии».
Тщетно комментировать деятельность двух великих душ, которые жили на плане, во много раз превышающим наше понимание. Но в то же время наш ум по самой своей природе хочет это как-то отразить или понять. Что касается нашего понимания причины расставания Бабаджи Махашая с Навадвипом Дасом, то это не было действительным разрывом их душ. Они, казалось, разделялись на двоих только телами, но были одной душой. Поэтому разлука происходила на телесном уровне, а не на плане души. Это явственно из их отношений друг с другом после разлуки. Расставание, однако, по своей сути не было лишено смысла. Смысл, возможно, заключался в том, чтобы установить идеал, — идеал гуру, кто по самой своей природе совершенный пример высшей истины и всё же смиреннее травинки, кто слуга слуг Господа, как обычно говорил о себе Бабаджи Махашая. Может быть, Бабаджи Махашая думал, что необходимо противостоять тенденции некоторых гуру ставить себя в положение Бога или позволять своим ученикам считать их Богами. Он полагал, что если эта тенденция будет продолжаться, в мире, несомненно, воцарится хаос. В нём будет столько Богов, сколько — гуру. Боги могут даже начать сражаться между собой, чтобы попытаться возвыситься над остальными в роли Верховного, и ищущие Бога никогда не разберутся, кто есть кто.
Великий человек, пришедший поддержать идеалы истинной религии, часто жертвует своими собственными интересами и интересами тех, кто близок к нему и дорог, ради самого идеала. Если Шри Чайтанья Махапрабху отверг своего ближайшего спутника Чхота Харидаса, чтобы поднять идеал строгой вайрагьи, то не удивительно, что Бабаджи Махашая отказался от любимого ученика Навадвипа Даса, чтобы утвердить идеал гуру. В обоих случаях наказание было только внешним и для блага человечества в целом. Чхота Харидас после того, как покинул материальное тело, продолжал оставаться дорогим певцом для Махапрабху и пел Ему песни в духовном теле. Подобно этому Навадвипа Дас навеки остался дорогим для Бабаджи Махашая.
Глава 11
Шри Говинда Дас Бабаджи
(Пури, Навадвипа)
Прежнее имя Говинда Даса Бабаджи — Гаурачаран Чакравати. Он родился в деревне, находящейся неподалёку от Далала Баджара в районе Наякхали. Его родители умерли рано, и не осталось никого, кто мог бы заботиться о нём. Однако деревенским жителям пришлись по душе природные свойства сердца и ума сироты. Они стали присматривать за ним и растить как хорошего вайшнава.
Мальчик подрос и отправился пешком в паломничество по святым местам. В пути он ел то, что ему удавалось собрать в качестве бхикши, или постился, а спал под деревьями. Он добрался до Пури и оттуда — до самого юга Индии. На юге какая-то неведомая сила вдохновила его вернуться обратно в Пури. Когда он вернулся, ему выпала необыкновенная удача увидеть Радхарамана Чарана Даса Дева, поющего вместе со своими последователями киртан возле Симхадвары. Юноша почувствовал к нему такую сильную симпатию, какую прежде никогда не чувствовал ни к кому другому. Он упал в дандават перед стопами святого и полностью предался ему. Радхараман, дав юноше мантру, принял его своим учеником, и они навеки связали себя узами любви.