— Девочка, семь фунтов семь унций.
— Ну конечно, так я и знал!
Лоуэнстайн встала, окинув Тэсс быстрым профессиональным взглядом. Тут же по-женски оценила сумочку из змеиной кожи, которая, по ее прикидке, тянет не меньше, чем на сто пятьдесят; ощутила легкий укол зависти.
— Доброе утро, доктор Курт.
— Доброе утро.
— Кофе хотите или еще чего-нибудь? Если подождете, через несколько минут мы все соберемся в зале, пока надо еще кое-что выяснить. — Незаметно принюхиваясь, Лоуэнстайн почувствовала запах настоящих французских духов.
— Спасибо, подожду.
— Присядьте, капитан сейчас освободится, — предложил Бен, оглядываясь в поисках чистого стула, — мне нужно сделать пару звонков.
Неожиданно за дверью послышалась отборная ругань, затем что-то с грохотом упало на пол. Тэсс обернулась, и в то же самое время из щели под дверью потекла грязная вода. А потом началось невообразимое.
Длинноногий негр со связанными за спиной руками был уже почти у двери, когда на шее у него сомкнулись железные пальцы полицейского.
— Эй, посмотрите, что он натворил! — Почти подпрыгивая от негодования, в проеме двери появился дежурный. Он так тряхнул шваброй, что во все стороны разлетелись грязные брызги. — Я буду жаловаться в профсоюз, будьте уверены!
Пытаясь освободиться от железной хватки, арестованный извивался, как выброшенная на берег форель.
— Эй, убери-ка щетку. — Тяжело дыша, с покрасневшими от усилий щеками, полицейский попытался уклониться от нового фонтана брызг, а чернокожий завизжал тонким голосом.
— Ты что, Маллендор, со своими клиентами справиться не можешь? — Бен неторопливо двинулся на помощь. В этот самый момент арестованный ухитрился вонзить зубы в руку своего стражника. Тот зарычал от ярости и боли, а его пленник, освободившись от железных пальцев на шее, ринулся на Бена.
— Да помоги же! Этот малый не человек, а просто лютый зверь. — Маллендор схватил арестованного за воротник, и тот оказался зажатым между ним и Беном. На мгновение показалось, что сейчас они пустятся плясать румбу, но вместо этого все трое заскользили по мокрому полу и. рухнули — образовалась куча мала. Лоуэнстайн, сложив руки, спокойно наблюдала за происходящим.
— Может, разнимете их? — не удержалась Тэсс.
— У этого малого на запястьях наручники, да и весит он не больше ста фунтов, сами справятся.
— Я не хочу в камеру. — Чернокожий катался по полу, визжал, извивался и норовил двинуть Бена коленом, что ему наконец удалось. Угодил он прямо в пах. Бен рефлекторно выставил локоть и попал арестованному в адамово яблоко. Тот обмяк, Бен навалился на него. Рядом тяжело дышал Маллендор.
— Спасибо, Пэрис. — Маллендор поднял прокушенную руку и принялся внимательно изучать следы зубов. — Черт, наверное, придется делать уколы. Как только мы добрались до участка, этот придурок словно спятил.
Прерывисто дыша от боли в паху, Бен с трудом поднялся на колени, упершись руками в пол. Дышал он прерывисто, в паху у него горело. Со свистом втягивая воздух, он тем не менее проговорил:
— Этот сукин сын мне яйца в живот вогнал.
— Извини, Бен, мне, право, очень неловко. — Маллендор вынул носовой платок и стер кровь с руки. — Ну ничего, теперь он у меня не пикнет.
Оторвав руки от пола, Бен полуприлег, прислонившись к стене.
— Ради всего святого, отведи его поскорее в камеру, а то очухается и снова начнет бузить.
Пока Маллендор возился со своим пленником, еще не пришедшим в себя, Бен сидел на полу не двигаясь. Холодная кофейная жижа добралась ему до колен, потом до бедер и наконец растеклась по рубашке. Но даже почувствовав вокруг себя мокроту, Бен не встал. Он пытался понять, почему ударившее его колено оказалось таким острым.
Прежде чем вернуться в коридор, где стоял бойлер, дежурный в сердцах с грохотом шваркнул шваброй о пустое ведро.
— Буду жаловаться начальнику. Пол был уже почти вымыт.
— Да, не повезло тебе. — Бен посмотрел ему вслед и почувствовал поднимающуюся от паха к голове боль.
— Да ладно, Пэрис, не расстраивайся. — Лоуэнстайн прислонилась к дверному косяку, стараясь не угодить ногой в тонкий кофейный ручеек. — Пока еще есть надежда, что ты по-прежнему жеребец.
— Поцелуй меня в задницу.
— Ну, милый, ты же знаешь, какой у меня ревнивый муж.
Тэсс склонилась над Беном, приговаривая что-то утешительное. Она нежно погладила его по щеке, но в глазах у нее прыгали озорные искорки.
— У вас все будет в порядке.
— О да, все просто потрясающе! Обожаю принимать кофе через кожу.
— Дело привычное, верно?
— Верно, верно.
— Не хотите ли встать?
— Нет. — Бен подавил желание запустить пальцы между ног, чтобы убедиться, что все на месте.
Чувствуя приближающийся смех, Тэсс зажала ладонью рот. Она искоса, внимательно посмотрела на Бена, но от этого захотелось еще больше смеяться. В ее голосе булькали смешинки, словно пузырьки в газировке:
— Но нельзя же вот так лежать в луже целый день! От вас пахнет, как в кафе с давно не мытыми полами.
Бен взял за руку Тэсс, которая все еще пыталась подавить приступ смеха.
— Сейчас потяну как следует, и вы окажетесь рядом со мной, док.
— Тогда вам придется взять грех на себя, не говоря уж о расходах на химчистку.
В комнату быстро, словно он все еще шагал по улице, ворвался Эд. Маневрируя между лужами, он доедал йогурт — свой ежедневный завтрак. Облизав ложку, он остановился перед напарником, полулежащим на полу:
— Доброе утро, доктор Курт.
— Доброе утро. — Тэсс поднялась, продолжая борьбу со смехом.
— Отличный денек!
— Да, только немного холодновато.
— По радио передали, что к полудню будет почти пятьдесят.
— Как я посмотрю, вам двоим очень весело, — заметил Бен, — даже очень.
Тэсс откашлялась:
— Бен… С Беном произошло небольшое недоразумение.
Увидев кофейную жижу, стекавшую по стене, Эд поднял свои кустистые брови, словно удивляясь.
— Только воздержись от своих студенческих шуточек, — предупредил его Бен.
— Студенческих? — Эд, с удовольствием проговорив это слово, передал Тэсс пустую картонку из-под завтрака и, взяв напарника под мышки, без малейшего усилия поставил его на ноги. — У тебя, пардон, штаны мокрые.
— Я тут усмирял арестованного.
— Да? Ну что ж, порой и такое случается, особенно когда дел невпроворот.
— Пойду переоденусь, — пробормотал Бен. — А ты последи, чтобы доктор от смеха не лопнула. — Бен, слегка расставив ноги, пошел по коридору.
Эд взял у Тэсс пустую коробку и пластмассовую ложечку:
— Кофе не хотите?
— Нет. — Даже это коротенькое словечко далось ей с трудом. — С меня кофе здесь и так хватает.
— Подождите буквально одну минуту, и я провожу вас к капитану.
Все собрались в комнате для совещаний. Хотя обогреватель многообещающе гудел, пол оставался холодным. Харрис опять проиграл в ежегодной борьбе за ковер. Чтобы сохранить тепло, были опущены шторы, но все — бесполезно. Кто-то прикрепил к ним плакат, призывавший американцев экономить энергию.
Тэсс присела к столу. Рядом устроился Эд. Из чашки чая, стоявшей перед ним, доносился легкий аромат жасмина. Лоуэнстайн присела на краешек небольшого письменного стола, медленно покачивая ногой. Бигсби согнулся на стуле, аккуратно положив на колено очередной бумажный носовой платок. От сильного насморка нос его стал красным. Родерика не было — он долечивал свой грипп в постели.
Харрис стоял у зеленой доски, на которой столбиками были написаны имена жертв с относящимися к ним данными. На стене висела карта города с воткнутыми в нее четырьмя булавками с голубыми шляпками, рядом — пробковая доска, к которой прикреплены черно-белые фотографии с мест преступлений.
— У всех есть распечатки телефонных разговоров доктора Курт?
Так холодно, подумала Тэсс, по-деловому сказано: распечатки; боль, таящаяся в этих «распечатках», им недоступна.
— Капитан Харрис. — Тэсс перелистала собственные записи. — Последний отчет с комментариями и прогнозами находится у меня. Но может быть, вам и вашим офицерам интересно мое мнение об этих звонках?