Малышке усиленно продували легкие. Резкий, настойчивый голос требовал, чтобы она дышала в бумажный пакет.
— Много у вас таких?
С каждым днем все больше и больше… — Доктор сделал очередной стежок. — При удаче мы ставим их на ноги, но только затем, чтобы на ближайшем углу они купили очередную порцию. Так, чудесный шов получился. Что скажете?
— Верю вам на слово.
Через автоматически открывающиеся стеклянные двери в помещение «Скорой» ворвалась Тэсс. Бегло осмотрев приемный покой, она направилась к смотровым комнатам. Увидев санитара, провозящего мимо нее каталку, на которой под простыней угадывалась человеческая фигура, Тэсс застыла на месте. Кровь прилила к ногам. Из-за ширмы вышла сестра и взяла ее за руку.
— Прошу прощения, мисс, посторонним вход воспрещен.
— Я ищу детектива Пэриса. У него ножевое ранение.
— Как раз сейчас ему зашивают руку. — Сестра по-прежнему крепко держала Тэсс. — Почему бы вам не вернуться в приемный покой и…
— Я его врач, — хрипло проговорила Тэсс и вырвала руку. Она достаточно владела собой, чтобы пройти твердым шагом мимо кабинетов, где занимались переломами, ожогами второй степени и относительно легкими сотрясениями мозга. На каталке в холле лежала женщина и, судя по всему, изо всех сил пыталась уснуть. Тэсс прошла почти весь коридор, пока не обнаружила Бена.
— Это вы, Тэсс? — Приятно удивленный, доктор поднял голову. — Что вы здесь делаете?
— А, Джон, добрый день.
— Добрый день. Нечасто меня навещают здесь красивые женщины, — начал было он, но тут же осекся, увидев, как Тэсс глядит на пациента. — А, ясно. — Укол ревности, впрочем, был почти незаметен. — Насколько я понимаю, вы знакомы.
Бен заерзал было, и встал бы, если бы доктор не удержал его на месте.
— Ты что здесь делаешь?
— Эд позвонил мне в клинику.
— Напрасно.
Теперь, когда жуткие видения истекающего кровью Бена исчезли, у Тэсс неожиданно подогнулись колени.
— Он решил, что я должна узнать о случившемся, но не из выпуска новостей. Как он, Джон?
— Да ерунда, — ответил за него Бен.
— Десять стежков, — сказал доктор, забинтовывая руку. — Мышцы, судя по всему, не задеты, есть незначительная потеря крови. Как сказал бы Герцог, всего лишь царапина.
— У этого малого был настоящий мясницкий нож, — явно недовольный столь очевидной недооценкой серьезности ранения, заметил Бен.
— К счастью, — продолжал Джон, перекладывая что-то на стоящем рядом подносе, — рукав куртки и великолепные ноги уберегли детектива от более глубокой раны. Иначе пришлось бы зашивать руку с обеих сторон. Сейчас будет немного больно…
— Что больно? — Бен автоматически схватил доктора за руку.
— Всего лишь небольшой противостолбнячный укол, — успокоительно заметил он. — Откуда нам знать в конце концов, что это за нож. Поэтому лучше немного потерпеть.
Бен заворчал было, но Тэсс взяла его за руку. Он почувствовал острую, как от укуса, боль, которая тут же исчезла.
— Ну вот, — Джон отодвинул поднос, — теперь окончательно все. В ближайшие две недели воздержитесь от занятий теннисом и борьбой сумо. Следите, чтобы рана не намокла. В конце следующей недели приходите снимать швы.
— Большое спасибо.
— Благодарите свое здоровье и медицинскую страховку. Рад был повидаться, Тэсс. В следующий раз, когда вам захочется саке и морских ежей, непременно позвоните.
— Пока, Джон.
— «Джон», — передразнил ее Бен, принимая более удобное положение. — У тебя вообще с кем-нибудь, кроме врачей, свидания бывали?
— А зачем кто-то другой? — Такого рода ответ показался Тэсс вполне уместным при виде окровавленных бинтов на подносе. — Вот твоя рубашка. Давай помогу.
— Я сам, — воспротивился Бен. Но рука болела и плохо слушалась. Поэтому справился он только с одним рукавом.
— Все нормально, после наложения швов ты и должен чувствовать слабость.
— Слабость? — Бен закрыл глаза и позволил Тэсс натянуть на себя рубаху. — Слабость чувствуют трехлетние младенцы, если плохо выспятся.
— Знаю, знаю. Дай-ка застегну. — Она принялась застегивать рубаху, уговаривая себя не молчать, болтать о чем-нибудь. Но не покончив и со второй пуговицей, она вдруг уронила голову на грудь Бена.
— Тэсс? — Бен погладил ее по волосам. — Что с тобой?
— Ничего. — Она отстранилась и, не поднимая головы, закончила застегивать рубаху.
— Тэсс, — взяв ее за подбородок, он поднял голову. В глазах стояли слезы. Бен смахнул слезинку с ресниц, — не плачь.
— Не буду. — Но дыхание у нее пресеклось. Она прижалась к нему щекой. — Сейчас, минуту, и все будет в порядке.
Здоровой рукой Бен обнял ее. Только сейчас он почувствовал, насколько здорово, когда о тебе беспокоятся. Иных женщин его работа интриговала, других отталкивала, но никто и никогда о нем так не тревожился.
— Я испугалась, — уткнувшись ему в грудь, тихо проговорила Тэсс.
— Я тоже.
— После расскажешь, ладно?
— А стоит ли? Думаешь, приятно признаваться женщине, что оказался таким лопухом?
— А разве ты оказался лопухом?
— А как же! Я ведь был уверен, что этот сучонок дома. Эд прикрывал окно, а я должен был взять на себя дверь. Вот и все. — Отодвинувшись, он увидел, что Тэсс не спускает глаз с его порванной и перепачканной рубахи. — Это еще что! Посмотрела бы ты на мою куртку! А ведь я купил ее всего два месяца назад.
Взяв себя наконец в руки, Тэсс повела его к выходу.
— Ну что же, может, Дед Мороз принесет тебе новую на Рождество. Отвезти тебя домой?
— Спасибо, не стоит. Мне еще нужно составить отчет. И если второй мальчишка не описался от страха, хотелось бы принять участие в допросе.
— Так их было двое?
— Сейчас остался только один.
Тэсс вспомнила неподвижную фигуру на каталке и, ощущая запах засохшей крови на рубахе Бена, промолчала.
— А вот и Эд. Смотри-ка, читает.
Эд поднял голову, бегло, но весьма придирчиво оглядел напарника и улыбнулся Тэсс.
— Привет, доктор Курт. Наверное, мы разминулись… — Эд не сказал, что в тот момент, когда она пришла, он сдавал кровь, поскольку у них с Беном была одна и та же группа — первая, резус положительный. Отложив журнал, он протянул Бену его кобуру и разорванную куртку.
— Жаль пиджачок. У нас в полиции до апреля будут оформлять бумаги на новый.
— Это уж точно. — Эд помог Бену пристегнуть кобуру и натянуть куртку. — Знаешь, я тут читал потрясающую статью про почки.
— Вырежи ее, — посоветовал Бен и повернулся к Тэсс. — Возвращаешься в клинику?
— Да, прервала сеанс посредине. — Только сейчас Тэсс поняла, что пожертвовала пациентом ради Бена. — Как доктор, советую сразу же по окончании дел ехать домой. Я вернусь в половине седьмого и, может, смогу тебя побаловать, если тебе удастся уговорить меня…
— Что значит побаловать?
Не обращая внимания на его вопрос, Тэсс повернулась к Эду:
— Почему бы нам не поужинать вместе, детектив?
Эд сначала растерялся, но приглашение его явно обрадовало.
— Да, знаете ли… Спасибо.
— Эд у нас не больно красноречив с женщина ми. Приходи обязательно, Тэсс попотчует тебя бобами в сгущенном молоке. — Бен шагнул за порог, и его приятно обдало холодным воздухом. Действие укола закончилось, и руку начало дергать, как больной зуб.
— Ты где поставила машину? — Он уже обшаривал глазами стоянку в поисках машины сопровождения.
— Вон там.
— Эд, будь любезен, проводи даму до машины. — Бен слегка потянул Тэсс за отвороты пальто, прижал к себе и крепко поцеловал. — Спасибо, что пришла.
— Не за что.
Дождавшись, когда он отойдет к своему «мустангу», Тэсс повернулась к Эду:
— Присмотрите за ним?
— Разумеется.
Тэсс пошарила по карманам в поисках ключей:
— Тот, кто ранил Бена, мертв?
— Да. — Эд взял у нее ключи и весьма элегантно, как ей показалось, открыл дверцу. Тэсс посмотрела ему прямо в лицо: не надо слов, чтобы понять, кто спустил курок. Та система ценностей, в которой она была воспитана, кодекс, по которому жила, вступили на мгновение в конфликт с новым видением. Тэсс положила руку Эду на шею, притянула к себе и поцеловала.