После смерти Анны в 1011 г. Владимир вступил в брак с дочерью немецкого графа Куно фон Енингена — Аделью, внучкой немецкого императора Отто I Великого Она родила ему трех сыновей: Мстислава (данные спорные), Станислава, Судислава; и дочь Добронегу-(по другим данным — Доброгневу) Марию (1012–1087), впоследствии выданную замуж за польского князя Кашмира I Восстановителя (1016–1058). Добронега-Мария была матерью польских князей Болеслава II Щедрого (Смелого) (1040–1081), с 1076 г. король Польши, и Владислава I Германа (?–1102), правил в 1079–1102 гг.; и дочери Святославы, что стала женой чешского короля Врвтислава II. (По некоторым данным, Мария-Добронега была дочерью принцессы Анны.) Еще одна дочь, имя ее неизвестно, была выдана замуж за маркграфа Норд-марки (Северная Саксония) Бернгарда II (?—1056).
По некоторым данным, у князя Владимира были еще и другие дети, но их судьба точно неизвестна, а данные о них спорные. Правда, часть исследователей считают спорными и данные о вышеперечисленных детях Владимира.
ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ,
что до крешения Руси наши предки в интимных отношениях не стыдились своих родителей и невесток?
«Держали по две и по три жены… срамославили перед родителями и снохами», — писал Нестор-летописец. В языческий период браков у них не было, их заменяли игрища между отдельными поселениями. Это были своеобразные языческие ритуальные праздники, которые сопровождались танцами, «бесовскими» песнями, похищением женщин путем договора. Вместе с другими культами в древности существовал культ, связанный с верованием про влияние половых отношений на естественные явления. Часть праздников (веснянки, ночь на Ивана Купала и др.) символизировали физическое единение бога Неба с Матерью-Землей, благотворное для сил природы, и люди старались уподобиться богам. В языческие времена у наших предков было два бога — брака и веселья: Лада и ее сын Лель.
Нестор-летописец и другие церковные авторы осуждали языческие обычаи славян и писали, что браки славян происходили возле воды, а вместо венчания обходили дерево. По обыкновению обходили в лесу три раза «заповедный» дуб или озеро, и на этом венчание заканчивалось. Древний культ воды и деревьев прослеживается и в семейных обрядах. Дома нареченного и нареченную обсыпали зерном, чтобы семья была плодовитая и зажиточная, сажали на звериную шкуру, угощали на свадьбе караваем. Невесте расплетали косу и одевали в одежду замужней женщины. Она сама должна была разуть мужа, чтобы показать свою покорность новому главе семьи.
Один из рассказов, записанных этнографом Яковом Новицким на Екатеринославщине, свидетельствует, что подобный обряд венчания сохранялся и в XIX в. «На Великом Лугу… жило много господских беглецов… был у них и свой поп. Как женит кто сына или отдает замуж дочь, то и зовут того попа. Он обведет молодых вокруг дуба, трижды пропоет «Отче наш» — вот и все венчание…»
Византийский император Маврикий Стратег, описывая сексуальные игры славянской молодежи во время праздников, с удивлением отмечал отсутствие какого-либо стыда. До бракосочетания и юноши, и девушки развлекались на равных. И лишь с принятием на Руси православной веры началась борьба с «сатанинскими страстями», и сексуальность, в частности женская, стала ассоциироваться с грехом.
По свидетельству летописей, Владимир был безудержным на пирах и любил горячительные напитки. Летописец в «Повести временных лет» приписывает князю фразу, что «Русь не может жить без питья» («Руси есть веселие пити, не можем без того быти»). Как писал летописец, одной из причин отказа Владимира Святославича принять мусульманскую веру было то, что ислам официально запрещал пить вино и пировать с дружинниками. Дело было даже не в личном пристрастии князя к алкоголю, а в ритуале общения с дружиной — общая трапеза, на которой обязательно пили хмельные напитки — мед и пиво. Совместные пиры князя с дружиной укрепляли взаимную симпатию между участниками застолья, устанавливали между ними неформальные, дружеские отношения, поднимали авторитет щедрого и хлебосольного князя. Отказ от традиции совместных банкетов грозил князю потерей поддержки дружинников, которые могли посчитать это обидным пренебрежением. В «Повести временных лет» летописец описывает подобную ситуацию. Однажды на пиру в отсутствие князя Владимира дружинники, хорошо выпив меда, стали жаловаться, что князь их не уважает, подавая к обеду деревянные ложки. Князь, узнав об этом, приказал подавать для дружины серебряные ложки. При этом он сказал: «Серебром и золотом не добудешь верной дружины; а с ней добуду много и серебра, и золота, как мой отец и дед».
Княжеский пир
Великий князь киевский Владимир пировал не только со своей дружиной и боярами. «А хотел делиться своими утехами со всем народом — и старым и малым… Он созывал народ отовсюду, кормил, поил всех пришедших, раздавал неимущим потребное, и даже заботясь о тех, которые почему-нибудь сами не в состоянии были явиться на княжий двор, приказывал развозить по городу пищу и питье. Но такое мирное препровождение времени не мешало ему воевать против врагов», — писал летописец.
На шумных пирах великого князя киевского Владимира Красное Солнышко, воспетых в былинах, пили и мед, и «вино зелено», и пиво.
ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ,
что особенно популярными хмельными напитками в Киевской Руси были «питный мел» и квас?
Лучшим среди «питных медов» считался «ставленый мед», получаемый путем естественного брожения. Его готовили из меда и натурального ягодного сока. Один из дошедших до нас рецептов «ставленого меда» такой: мед смешать с различными ягодами (брусникой, смородиной, можжевельником, малиной, черемухой и др.) в пропорции два к одному, добавить хмель, корицу, имбирь, гвоздику, зверобой, мяту и т. д. Держать в больших бочках (1 бочка = 40 ведрам = 491,96 литра; бочку для меда делали только из липы, для пива — из дуба, а для простой воды — из ели), перемешивая, пока напиток не перебродит. Потом разлить по бочонкам на 100–150 литров, просмолить и закопать в землю или поставить в погреб. Мед, который выдерживался более 10–15 лет, считался зрелым, а более 15–35 лет — выдержанным. Такой мед подавали на пирах великого князя киевского, других князей, бояр и богатых горожан.
Гораздо быстрее, на третий — пятый год выдержки, поспевал «хмельной мед». Кроме ягод и пряностей в него, для ускорения процесса брожения, добавляли уксус и закваску. Со временем технология еще более упростилась, мед стали варить. Мед заливался теплой водой в пропорции один к семи, затем добавлялась патока с хмелем, и все это ставилось в печь для варки. Сваренный и остуженный мед заправлялся дрожжами и заливался в бочки. Затем напиток несколько раз нужно было перелить из одной бочки в другую и поставить в «ледник», чтобы прекратить процесс брожения. Вареный мед готовился от одной до четырех недель, но был более низкого качества по сравнению со «ставленым медом», да и крепость напитка была другой.