Невольно все ребята переглянулись. Такого откровения от Аманды никто не ожидал. Должно быть какой-нибудь принц разбил ей сердце. И тут Молли заметила, как Алекс посмотрел на нее с такой теплотой и нежностью, что теперь было ясно, почему она всегда так рьяно вступается за него. Он знает ее секрет. Он знает ее боль. А значит он действительно ее друг… Как удивительно, даже среди таких напыщенных павлинов находится место настоящим чувствам. Койоты умеют дружить…
— Спасибо, Мисс Роудж. И спасибо всем, что слушали молча. Кто следующий?
— Давайте я! — поднял руку Калеб. — Я знаю, я не такой как остальные. Я слишком огромный, и не красивый, думаете я этого сам не вижу? И я не умный, я тоже это знаю. Но меня бесит, когда люди думают, будто все про меня знают. Они ни хрена не знают, поняли? Нихрена! И при этом они меня презирают. А я ведь совсем не такой! И это не то, что я хочу! А бесит меня то, что уже ничего не изменить. Что даже и пытаться не стоит.
— О чем вы говорите, Калеб? Думаю всем нам не совсем понятно, что вы имеете в виду.
— А я и не собираюсь объяснять. Вы просили — я ответил! Блин, какого хрена вообще этот вопрос. Что бесит? Да все бесит!!!
— Калеб, пожалуйста, успокойтесь, — мистер Андерс постарался говорить как можно мягче и дружелюбнее. Казалось еще вот-вот и Калеб либо обернется в огромного медведя и растерзает здесь всех, либо начнет крушить все в этом кабинете. — Давайте на этом остановимся. Благодарю вас за ответ.
— Кэл, ты крут! Давай успокаивайся, — Алексу не впервой было утихомиривать своего приятеля. — Я продолжу.
— Если честно, я не знаю, что вам говорить, правда, — Алекс улыбался в растерянности. — У меня и в правду все зашибись. Мои предки меня не напрягают, у меня все ништяк. Это круто что сейчас сказали Аманда и Калеб, но … мне сказать такого нечего. Разве что. Вот новенькая изрядно бесанула, — он злорадно рассмеялся. — Это да, но ничего, я еще тебе устрою!
Молли фыркнула на его ехидную гримасу.
— Что ж ладно, кто следующий, может вы, Леонард?
— Хорошо… я считаю все эти ваши негативные чувства, все это от нашего несовпадения, от разочарования. Мы ожидаем слишком многого от людей. Мы хотим видеть их хорошими, любящими, честными, но на самом деле они не такие. Винить ли их в этом? Как хотите, но все проблемы мы создаем сами. Человек, слишком непостоянная и ненадежная фигура. Меньше ожиданий — не будет разочарований. А значит — и не будет ненависти — коль с нее мы начали. Вот такой вот выверт!
— Да ты философ, брат! — восхитился Алекс.
— Не благодари.
Лео сидел раскинувшись на стуле и ощущал себя королем.
— И все-таки, мистер Уэлберг, есть то, что вам не нравится?
— Конечно! Мне не нравятся сопливые драмы, заварные эклеры и котики. Миу-миу..
Леонард изобразил подобие котенка, свернув ладони в кулаки и подставив их к подбородку. Все рассмеялись, выглядело это действительно забавно.
— А если применительно к людям?
— Я уже давно ни от кого ничего не жду, насрать на людей.
— Такая глубокая рана? Еще болит?
Мистер Андерс попал в самое яблочко. Лео одарил его самым безжалостным взглядом, которым смотрит голодный койот на добычу.
Попался. Так ловко и нелепо.
— Остались вы девушки, мисс Прайт, может вы?
— Две недели назад отец сказал, что мы переезжаем в другой город, и спустя еще неделю я уже была здесь. Как вы понимаете — вопрос о том хочу ли я этого даже не стоял. Это бесит.
Бесит, когда коверкают мою фамилию, считая, что это смешно. И даже не думают о том, что у меня уже в печенках сидят все эти заезженные шуточки про пошлость и порядочность.
А еще… не люблю, когда просят прощения. Прям до трясучки.
Почему-то считается это благородным — найти смелость и извиниться. А простить и забыть — это чуть ли не сверх величия. На самом деле это полный отстой. Просить прощения — это значит просить еще одну попытку на свой гребаный провал. А простить — значит дать на то разрешение, официально признав свое малодушие. И нет в этом ни смелости, ни величия.
— хм… интересно Молли, действительно интересно. Скажите, какие факультативы вы посещаете?
— Восточные и азиатские культуры.
— А не хотели бы выбрать философию? Насколько я знаю, посещение свободное, подумайте.
— Хорошо.
В это время прозвенел звонок.
— Ну так что, мисс Дуглас, остались только вы. Мы можем задержаться, правда ребята?
— А за меня уже все сказали. — Пиппа встала, подхватывая свой рюкзак и направилась к двери.
— Кто сказал?
Пиппа указала пальцем на Калеба и выскочила из аудитории.
***************
Всю дорогу до дома Молли прокручивала все события сегодняшнего дня. Начиная от Ская с той девчонкой, она кстати симпатичная как ей показалось, и заканчивая групповым занятием психоанализа.
Как ни странно, но ей понравилось. Если бы кто-то знакомый увидел сейчас ее, бредущую домой со скоростью не быстрее черепахи, то увидел бы улыбку на ее лице.
Несмотря на все сказанное Принцессой, теплые чувства к ней так и не проснулись, наоборот. Ее слова о разбитом сердце, а Молли была уверена, что именно это Аманда и имела в виду, когда говорила, что выбирают не ее. Что еще это может быть? Нет, слова ее не задели.
Пиппа так вообще не сказала ни слова, почти как и Алекс.
А вот сама Молли наговорила довольно. Ее язык уже не удивлял своей самостоятельностью. Семнадцать лет заточения теперь оборачиваются безлимитным словесным порывом. Дамбу прорвало, и поток теперь не остановить.
Хорошо, что ее мысли не транслируются по вай-фаю, а то бы все прохожие увидели сейчас нежный взгляд Алекса, разъяренного Калеба, со вздутыми венами на багровой шее и лбу, и холодные нефритовые глаза.
Леонард Уэлберг. мистер загадка. Если и существуют падшие ангелы, со сломанными крыльями и искривленной душой, — то они выглядят именно так.
Сэму конечно не понять, что в нем находят девушки, ведь он парень, пусть и несколько манерный. Да и Молли не имела огромной практики в таких вопросах. Даже малюсенькой. Но она чувствовала этот животный магнетизм.
Леонард действовал на девушек как сумочка Валентино из новой коллекции. Цена зашкаливала, изысканность граничила с рокерским лоском, и ты точно знаешь — она тебе не по зубам. Но ведь от того еще более желанная.
Пусть он и производит впечатление поверхностного говнюка, сегодня Молли убедилась — этот волчонок тоже не обделен мозгами, хоть и прячет их за напускной развязностью.
Но все же, как она не пыталась не думать, а главным блюдом в меню ее размышлений — был Скай.
Скай и его взгляд, скользящий сквозь нее. Скай и проступающий торс под небесно-голубой рубашкой, Скай и его слова о том, что кто-то может изменить нас… А потом он включил игнор.
Ветер дул в лицо и Молли ощутила легкую покалывающую морось на лице. В это время года погода становилась особенно влажной. По утрам стоял густой туман, а когда поднимался ветер — волны с океана, разбиваясь на миллионы крошечных брызг, заполняли весь город.
В наушниках звучал Эминем и Дайдо:
Мой чай остыл. Интересно, как я вообще встала с постели?
С утра пасмурно. Перед моим окном непроницаемая стена дождя,
И даже если что-то было бы видно, то всё было бы в серой мгле.
Но твоё фото на стене
Напоминает мне, что всё не так уж и плохо.
Мелодия сменилась на входящий рингтон, телефон в кармане ветровки завибрировал.
О боже!
Входящий звонок. От Ская.
Секундное торжество сменилось растерянностью:
Взять как ни в чем не бывало или показать свою обиду? Ведь он в сущности обидел ее. Да, но он ей не парень, и пока даже не друг… а значит ни чем ей не обязан, и кто виноват, что она уже размечталась об их будущем.