Лео набрал указанный номер телефона.
— Здравствуйте, мы нашли Малика. Он ранен, в очень тяжелом состоянии, скорее всего его сбил автомобиль. Да, часа два назад может больше… — далее Леонард продиктовал адрес приюта. — Он едет сюда.
Через тридцать минут подъехала машина, и из нее вышел взрослый мужчина, лет сорока пяти в деловом костюме.
Тернер встретил его, в двух предложениях объяснил, что произошло, какие травмы он обнаружил при осмотре, свое заключение о неминуемой кончине и проводил в кабинет.
Только сделав шаг мужчина сразу бросился к собаке и начал целовать его в нос и в глаза, которые стали очень мутными. Пес заскулил и попытался подняться, но хозяин не позволил ему, а только сам прижался к нему головой.
— Малик, дружище, как же так вышло…
— Давайте отвезем его в клинику? Может его спасут, — пропищала Аманда.
— Мужчина помотал головой:
— Он и так натерпелся, я просто хочу побыть с ним. Спасибо, что позвонили, — и он махнул в их сторону рукой, показывая свое желание побыть наедине с другом.
Ребята все поняли и отошли назад, но уйти не смогли, так и остались стоять в дверном проеме, всхлипывая в рукава друг друга.
Видеть, как твой друг в муках умирает, а ты ничем не в состоянии ему помочь… что может быть ужасней?
— Ты был самым лучшим псом, Малик! Прости меня! Прости, что не уберег! Прости..
Ребята смотрели как взрослый мужчина в деловом костюме стоит на коленях перед лицом своей собаки и плачет как маленький ребенок.
— Дружище, мы с тобой столько пережили, ты самый лучший, Малик. Малик-Жулик, Малик-Мангалик… Я люблю тебя! Очень люблю!
Пес издал последний хрип и его хозяин зарыдал, склонившись над телом собаки. Малик умер.
Аманда всхлипнула и бросилась к мужчине, обняла его со спины. Также сделал Алекс, Пиппа, Молли, а затем Калеб и Леонард. Образовалась гора из тел, где каждый обнимал другого.
Мужчина оплакивал своего друга. Все плакали вместе с ним.
Глава 21. Калеб
Первый декабрьский день выдался до безобразия теплым. И хотя сегодня тренировок не было, Калеб все равно проснулся очень рано, только чтобы позавтракать одному. Выносить присутствие матери с каждым днем становилось для него все сложнее.
Прислуга тоже уже не спала, а во всю трудилась на кухне, чтобы приготовить вкусный и в меру калорийный завтрак для семейства Филлипс.
Мать Калеба и Софи очень тщательно следила за тем, какую еду готовила кухарка, и каким кондиционером для белья пользовалась горничная при стирке, или под каким углом садовник подрезал розы в саду. Ни минуты она не давала домашней прислуге проходу, доставала расспросами и требовала дать ей подробнейший ответ. Какой процент кислотности в оливковом масле, которым заправлен салат из овощей, или сколько секунд Долорес подогревает остывшую форель в микроволновке.
И если Софи такое поведение матери казалось вполне естественным, она даже начала перенимать у нее некоторую манеру, то Калеб был взбешен. Больше всего ему не нравился тот факт, что миссис Филлипс невозможно было угодить. Она придиралась ко всем и по любому поводу, вставляла свои замечания и колкости, и несомненно всегда все всё делали неправильно. Разве только любимая дочь была исключением, да и то не всегда.
Калеб спустился на кухню, достал припрятанные в отдельном шкафчике кукурузные хлопья. Налил в тарелку молоко и уселся за отдельный маленький столик в углу.
— Доброе утро, дорогой. Ты сегодня рано, опять твои тренировки, — кухарка подошла к парню сзади и нежно похлопала его по плечу.
— Привет, Долли. Да, у меня сегодня дела. Сейчас только подкреплюсь.
— Ох, если б знала твоя мать, что ты ешь, она бы свернула шею и тебе и мне, за то, что покупаю тебе это.
— Скорее она превратит нас с тобой в камень, как медуза Горгона.
Оба засмеялись.
— Это ты верно подметил. Не злись на нее, твоя мать слишком озабочена своей репутацией, и не имеет радости в жизни, поэтому так себя и ведет и с тобой и с остальными. Ты замечательный Калеб, ты мне как сын, ты же знаешь это?
— Конечно, Долорес, — негритянка обняла Калеба сзади, и он поцеловал ее руки, которые оплетали его сильную шею. — Иногда мне кажется, что это я приемный, а не Софи, ей все дается легко. Она гордость семьи, а я та самая падчерица из сказок, которую обычно прячут в темнице, чтобы никому не показывать ее уродства.
— Калеб, перестань так говорить! — женщина развернула тело юноши к себе и посмотрела на него серьезным взглядом. — Я запрещаю тебе так говорить, слышишь? Запрещаю! Ты замечательный мальчик, у тебя в отличие от твоей родни много таких качеств, которые им и не снились! И ты сам еще даже не знаешь об этом. А я знаю! Потому что, вижу какой ты замечательный! Не слушай никого, только свое сердце и меня, — Долорес улыбнулась ему нежной материнской улыбкой. — А теперь доедай свои хлопья и проваливай, не мешайся мне тут!
Калеб послушно проглотил последние ложки быстрого завтрака, поставил тарелку в раковину и помчался в свою комнату.
Проходя мимо спальни Софи он услышал шум, не свойственный для нее в ранний час и решил заглянуть.
— Пивет, Софф, ты уже не спишь?
— Доброе утро, Калеб, — сестра уже была в домашней одежде и причесывалась возле зеркала. — А ты почему так рано, тоже готовишься к фотосессии?
— Фотосессии? Какой еще фотосессии?
— Сегодня же к нам на обед придет съемочная группа из журнала «Семья и дом». У них планируется рождественский выпуск, отец должен засветиться, и мы конечно. Еще очень рано, но я решила встать пораньше, так волнуюсь. А тебе разве мама не говорила? Мне она все уши прожужжала.
— Нет, не говорила, — озадаченно ответил Калеб, раздумывая что бы это могло значить.
Миссис Филлипс слишком ответственна, чтобы забыть сказать о таком важном событии сыну, значит, его присутствие на обеде просто не предполагается.
— Ну… не знаю. Но советую тебе спросить, если ты упрешься на свои треньки, а они будут ждать тебя здесь — вечером тебя ждет скандал.
Калеб ушел к себе, раздумывая о словах сестры. Спросить он конечно может, но что если действительно, допустить тот факт, что о нем просто забыли, ведь кому нужно держать в памяти никчемного громилу Калеба, от которого только и требуется, что смирно сидеть и вежливо улыбаться.
Но на сегодняшний день у него были другие планы, и он не намерен их нарушать.
Просидев пару часов за компьютерными играми, Калеб снова ополоснулся, взял свою спортивную сумку и прежде чем уйти, решил все-таки поговорить с матерью.
Как он и ожидал, миссис Филлипс во всю давала распоряжения по поводу уборки и предстоящего обеда.
— О, Калеб! Ты еще здесь? — присутствие сына отразилось недовольной гримасой на лице женщины, чья голова была покрыта огромными бигудями.
— Да, я как раз иду. Пока.
— Калеб, подожди! — остановила сына властным тоном. — Сегодня у нас будет обед…
— Софи сказала. Приятного аппетита.
— Не смей мне дерзить! Это все ради кампании твоего отца. Он должен получить голоса избирателей.
Калеб смолчал, не отреагировав на ее слова ни одним мускулом.
— До скольки твои занятия? Мы скажем, что у тебя важная тренировка по футболу, читателям это понравится, поэтому если придешь домой раньше 15.00 — зайди через задний вход.
— Хорошо, — сухо ответил Калеб и направился к двери, но реплика матери заставила его притормозить.
— И я тебя очень прошу, не сделай ничего лишнего, это ведь так просто, хоть раз включи мозги.
Кэл стиснул зубы, но не обернулся в сторону матери. За столько лет можно привыкнуть к ее колкостям, но каждый раз ее слова ранили его в самое сердце.
***********
Проехав в нужный район, Кэл притормозил за несколько кварталов, оставив свою хонду припаркованной возле магазинчика, и отправился пешком до нужного адреса.
Сев на скамейке возле баскетбольной площадки, Калеб развернулся в сторону небольшого одноэтажного дома и принялся следить за жизнью его домочадцев.