Лиза не могла поверить, что происходит. Никогда еще ее не переполняли такие чувства, такое желание и нетерпение. Она закрыла дверь и скатилась по стене спиной на пол, думая, что это сон. Но вечер близится, пора было готовиться к ночи.
Они встретились, когда даже уличные фонари не могли их заметить. Патрульные пропускали их, словно на мгновение слепли, запоминая лишь тень. Пустые улицы, полные огней свечей из окон домов. Одна из свечей затрещала у приоткрытого окна одного из ближайших домов к Стене. Хозяин выглянул, придерживая огонь ладонью, и заметил, как две тени несутся вдоль Стены. Страх окутал его. Неужели одержимые прорвались? Если Паша с Лизой и были одержимы, то только друг другом и желанием оказаться там, за стеной, где запреты остынут в свободе. Уличную тишь нарушал запыханный Паша, остановившийся у просторной щели в Стене, откуда можно аккуратно выбраться наружу. Лиза загорелась радостью, но что-то тяготило её совестливый дух. Рука спутника окутала ладонь, и крепость страха пала. Они прошли щель, вдыхая аромат свободы. На выходе их внимание привлек кусок порванной рубахи. Лиза сочла его частью одежды одержимого, собираясь оббежать весь мир, пока солнце не поднялось над головой. Внимательный взгляд Паши дал вспомнить знакомую рубаху.
– Малой? – пробормотал он.
Паша озадачился. Что привело мальца за стену? Сомнения были, но огонь страсти подпотух в тихом переживании. Понадобилось немного времени, чтобы Лиза подхватила его волну. Они прошли дальше в лесистую часть города, где здания, мосты, частные дома уже преклонились перед волей природы. Фонарный свет бледно доводил ночной пейзаж до жути. Ломаные окна, сошедшие с петель, двери, корни, проросшие по стенам, проржавевшие автомобили, травяной асфальт. Стены Святого Севера больше не ощущались спиной, будто оковы спали с рук и ног. Кусок ткани навел на новые оковы – мальчишка посреди этой теменной жути. Но где искать его? Никаких следов, ни зацепки. Запах опасности, в которой мог оказаться Сеня, проел мозг Паши. Остановившись, он прислушался: шелест листвы, скрипучие деревья, посвистывающий ветер и дрожь костей Лизы. Находиться в дикой природе каменных джунглей теперь казалось ей не таким приятным ожиданием. Страх овладевал ею. Как вдруг, где-то поблизости послышался крик. Детский, ломающийся от напряжения. Паша окликнул Лизу и со всех ног сорвался в сторону источника крика.
Фонарь, словно на зло, работал с перебоями. Разряженный аккумулятор давал о себе знать, вновь давая не взлюбить правила Святого Севера об использовании электроэнергии. В проблесках света удавалось увернуться от кривых ветвей на пути. Пробежав квартал, Паша остановился, потеряв голосовой след на перекрестке, где надземные переходы таили ужасы потерянного мира. Разглядывая всё вокруг, парень дождался прибытия Лизы. Громкая отдышка путала слух парня. Трудно было расслышать какой-либо другой звук. Он попросил девушку задержать дыхание, и та повиновалась.
Тёмный город сжимал стены. Любой скрип пола доносил весть о нежелании города видеть чуваков. Двери старых машин застыли на ветру, клубы мусора прижались к асфальту, свист притих. Очередное зло неслось в ночи…
Внезапно, из ветхого продуктового магазина послышался плачь. Всего на секунду, но этого было достаточно, чтобы Паша выбил ногой заколоченную дверь, рассыпав по плитке щепки. Фонарь возгорелся светом, и холод страха пробрал двух влюбленных.
– …Вот твоя правда! – гневно говорил Миклай с порезаной щекой, отводя указательный палец за спину.
Сеня прижался к коленям, лёжа на боку. Даже грубая сила Миклая не давала раскрыть замок мальца, чтобы он увидел то, что искал.
На двух арматурах, когда-то пропитанные кровью, свисали два тела. Худющие до костей, до сих пор в полуцелой одежде, обглоданные ноги и брюхо. Сеня узнал в них своих родителей, надежда на лучшее будущее потухла. Никакой семьи, никакого счастья, ни-че-го.
– Я думал, что ты понял, где твоё место! – яростно говорил Паша, подбираясь к Миклаю по битому стеклу с каплями крови.
Подобно огненному смерчу, парень добрался до обидчика и обжег его жестким ударом кулака по лицу.
– Снова ты! – пав, угрюмо прорычал Миклай, ощущая, как рана на лице рассеклась ещё больше.
Неожиданно горсть битого стекла обрушилась на лицо Паши. Он отшагнул назад и тут же пропустил несколько небрежных ударов. Не отойдя от ужаса населенных на арматуры людей, Лиза обездвижено смотрела на безумие вокруг. Миклай казался диким зверем, а Паша его подобием. Она не понимала, зачем каждый раз избивать друг друга. Еще немного и буйство задело бы беспомощного Сеню. Лиза оттащила Пашу и громко крикнула, что аж всё вокруг замерло: