Кардинал, оставив свою свиту у дверей, прошел размеренным шагом к центру комнаты. Он держал руки у пояса, сжимая пальцы в кулачок.
Герцог при виде Кардинала спрятался за стол. Апельсинка враждебно потянулась, вытянула хвост, но спрыгнула со стула и спряталась вместе с вараном.
– Работа центра идет полным ходом, Кардинал. Сегодня нам даже удалось предотвратить тяжкий грех, посягавший на главный дар Создателя.
– Неужели?
Кардинал замер и с интересом взглянул на Старость.
– Какой же это грех?
– Самоубийство, Кардинал Ноа.
– Ах… вот оно что… и кто же остановил несчастного?
Старость взглянул на Сову и даже заставил ее укором поднять руку, как это делают примерные ученицы.
– Я, Кардинал Ноа.
Кардинал прошел к Бродячей Сове и остановился прямо перед ней.
– Как тебя зовут?
– Л…
– Твое имя душепопечителя.
– Бродячая Сова.
– Хм…
Пауза.
Затем Кардинал зашуршал своей алой мантией и развернулся к Ходячей Старости.
– Я не буду переставать попрекать вас, пастор Джозеф, за то, что вы продолжаете якшаться с этой молодежью. Я остаюсь сторонником того, что миссию душепопечения можно доверить лишь людям с большим жизненным, профессиональным и духовным опытом.
– Кардинал Ноа, уверяю вас, лучших душепопечителей, чем мои подопечные, вам ни за что не найти.
Ходячая Старость всегда гордился своими ребятами и никогда не скупился на похвалу. В особенности, перед лицом Кардинала.
Ноа не понравился такой резкий ответ. Кардинал вплотную приблизился к Ходячей Старости и просверлил его своим ледяным взглядом.
Раздался холодный шепот Ноа:
– Я бы не был так… уверен.
Ходячая Старость ответил вежливым молчанием.
– До меня дошли сведения, что этим утром Император Селиван Леконт покидал Дворец.
– Какой-нибудь важный визит?
– Как бы не так, пастор Джозеф…
Кардинал Ноа довольно улыбнулся.
– Он вырядился под простолюдина и проник в эту Церковь в образе обычного прихожанина.
– Правда? Не заметил…
– Спрошу прямо, пастор Джозеф. Был ли сегодня Император Селиван Леконт у вас на исповеди?
– Ко мне приходят на исповедь разные люди. Если бы это был Император, я бы точно его узнал. Кардинал Ноа…
– Я понимаю, что вы дали священную клятву Создателю хранить таинства исповеди, но дело касается политики, пастор Джозеф.
– Я вас не понимаю, Кардинал…
– Если вам известны какие-либо важные политические сведения, которые могли бы поменять ход нынешнего правления, вы должны их сообщать мне.
– Хм… не думаю, что это в вашей компетенции…
– Я – Первый Советник Императора…
– Значит, вы все узнаете и без моей помощи.
– Ах, пастор Джозеф… не вам ли знать, что человек сильнее откроется священнику на исповеди, чем преданному слуге.
– Хм, не задумывался над этим.
Взгляд Кардинала Ноа наполнила неподдельной злостью.
– Хватит лгать мне, Джозеф. Я знаю, в какую игру вы играете. Вы и ваши подопечные остаетесь в стенах этой Церкви только потому, что я нахожу ваше общество… весьма забавным и полезным. Не советую вам впредь перечить мне, Джозеф. Мы оба знаем, какими последствиям могут обернуться ваши необдуманные действия.
Ходячая Старость снова промолчал.
Кардинал повернул голову в сторону присутствующих при этом деликатном разговоре душепопечителей и холодно буркнул:
– Восемь Призраков Йорма… последний щит людей от зла… какая… нелепость…
Кардинал выпрямился и добавил уже громче и увереннее:
– Смотрите, как бы вас не заметили… случайно ночью…
Пауза.
– Не беспокойтесь, Кардинал Ноа, – ответил ему смело Доктор Дэз, – мы сильнее завяжем наши маски.
Это позабавило Ноа, и он одарил своего оппонента легкой усмешкой.
Кардинал, выяснив все, что хотел, развернулся к выходу и зашагал в коридор.
– Доедайте свою пиццу и возвращайтесь к работе. У вас ее еще очень и очень много.
Четверо фанатиков удалились следом за Кардиналом и захлопнули за собой деревянные двери.
Шаги в коридоре стихли, и в душепопечительском центре послышали вздохи облегчения.
– Свинство! – буркнула Сирена. – Как он вообще посмел вас так допрашивать, Ходячая Старость?
Одноглазый Варан схватился за полотенце, висящее на спинке стула, и принялся вытирать лицо.
– Я прямо весь вспотел, когда он вошел! И почему меня всегда бросает в дрожь, когда Кардинал Ноа заходит к нам?
– Не тебя одного, поверь, – поддержала его Кексик, – я прямо замираю и пошевелиться не могу! Стою столбом и не моргну!